– Это вопрос удобства, – невестка не захотела менять фамилию после замужества, а сын ее поддержал

Мое счастье от того, что Аркадий нашел свою судьбу, длилось ровно до тех пор, пока я не затронула один простой, как мне казалось, вопрос. Сидя за чаем, я невольно поинтересовалась, когда же Алиса планирует обновить документы. 

— В смысле, обновить? — мой сын удивился. 

— Ну, сменить фамилию, стать Феофановой. Это же так естественно.

Аркадий отложил ложку и вздохнул. Он объяснил, что Алиса останется Королевой. Неужели ее собственная фамилия настолько ценна? Он пробормотал что-то про бесконечные очереди, кипы бумаг и бюрократическую рутину, с которой она не хочет сталкиваться вновь. Я ничего не могла понять. Разве ради создания новой семьи не стоит пройти через некоторые формальности? 

— Дети будут Феофановы, — вдруг четко произнес Аркадий, — а Алиса уже привыкла к своей. 

— Привыкла? — я не понимала. — Она что, уже носила другую? 

Аркадий нехотя подтвердил мою догадку. Оказалось, у моей невестки уже был брак, заключенный в студенческие годы и быстро распавшийся. И теперь она сохранила фамилию того человека. Эта новость отозвалась во мне жгучим возмущением. Как она могла это скрыть? И почему мой сын так спокоен? 

— Им обоим почти тридцать, — пытался вставить слово мой муж, Сергей. — У каждого из нас есть своя история. Оставь молодых в покое, это их личное дело. 

Но его здравый смысл разбивался о стену моего растущего беспокойства. Для меня это было не просто формальностью. Это был знак. Если женщина не берет мужнину фамилию, значит, что-то не так. Значит, нет полного единства. Я не находила себе места. 

Впервые за все время наших отношений я пошла к ним в гости, заранее зная, что Аркадия не будет дома. Алиса встретила меня приветливо, показывала планы на ремонт. Я же ждала подходящего момента. 

— В браке важно идти на уступки, — начала я, не в силах больше терпеть. — Иногда стоит пожертвовать чем-то ради семейной гармонии. 

Она смотрела на меня, не понимая. 

— Я говорю о фамилии. Отказаться от прошлого — шаг к будущему. 

Ее лицо помрачнело. 

— Мой выбор не имеет отношения к прошлому. Это вопрос удобства и личного решения, которое Аркадий полностью уважает. 

— Уважение проявляется по-разному, — возразила я, чувствуя, как во мне закипает горечь. — Иногда оно заключается в том, чтобы принять традиции семьи, в которую ты входишь. 

Мы говорили на разных языках. Она — о праве выбора, я — о верности и уважении. Этот разговор окончательно убедил меня: в их союзе есть трещина. 

Вечером того же дня у нас состоялся неприятный разговор с сыном. 

— Ты действительно не видишь в этом проблемы? — пристала я к нему. — Она не хочет быть частью нашей семьи! 

Аркадий долго смотрел на меня, а потом произнес совершенно спокойно: 

— Хорошо. Если для тебя это так принципиально, есть простое решение. Я сам возьму ее фамилию. Стану Королевым. Тогда у нас все будет одинаково, и ты сможешь успокоиться. 

В его словах не было и тени насмешки. Это была холодная, взвешенная констатация. Мысль о том, что мой сын может добровольно отказаться от нашей фамилии, была невыносима. Это был ультиматум, против которого у меня не нашлось аргументов. 

— Ладно, — прошептала я, отступая. — Забудем. 

Больше я не поднимала эту тему. Его тихая уловка сработала.