– В случае нужды буду платить вам алименты, – ответил сын отцу, отказавшемуся от него еще до рождения

Все началось с двух полосок. Радость моя была такой хрупкой, звенящей, но она разбилась в одно мгновение. Я помню, как показала тест Сергею, а он посмотрел на него с холодным недоверием. 

— И откуда уверенность, что это мое? — произнес он. 

Я онемела от неожиданности. 

— Как это может быть не твоим? Мы же живем вместе. 

— А мало ли что! Я сутками на объекте, а ты тут одна. Кто знает, что происходит, пока меня нет. 

Это было так низко и несправедливо, что слезы выступили на глазах сами собой. Я всегда была верна ему, а вся его «занятость» заканчивалась тем, что он требовал внимания, едва переступал порог. Но сейчас я не стала оправдываться. 

— Прекрасно. Значит, я тебе не нужна. И ребенок тоже. 

Я пошла собираться. 

— Собирайся, собирайся, — бросил он мне вслед, — только потом не приходи с претензиями. 

Он был уверен, что я никуда не денусь. Что мне некуда идти. Но он ошибался. У меня была работа, которую я любила. И была подруга Катя, которая, не задавая лишних вопросов, сказала: «Приезжай». И были мои сбережения, о которых Сергей не догадывался, потому что я научилась не доверять его внезапным порывам сделать ремонт или купить новую машину. 

Решение оставить ребенка пришло не сразу. Были ночи, полные страха и сомнений. Но мысль об аборте была для меня неприемлема. Я могла обеспечить себя и малыша. Да, не так, как в полной семье, но я была готова бороться. 

Сергей и его мать устроили в суде настоящее представление. Валентина Петровна, кричала на весь зал, что я хочу нажиться на их семье, что ее сын не мог стать отцом. Сергей мрачно бубнил что-то о том, что мы «просто встречались». Было противно и унизительно. Но все изменилось, когда судья зачитала результаты экспертизы. Валентина Петровна побледнела. 

— Как же так… — прошептала она. — Сереженька, ты же говорил, что вы предохранялись… 

— Ни один метод не дает стопроцентной гарантии, — четко произнесла я. 

Тут же посыпались попытки все исправить: «Вернись, я буду помогать!». Но было поздно. Сергей пробурчал что-то про «развод на деньги». Я едва сдержала улыбку. Какие деньги? Его алименты покрывали лишь малую часть расходов на сына. 

Я назвала его Сашей. И поклялась себе, что он вырастет не таким, как его отец. Я объясняла ему, что сила — не в агрессии, а в умении постоять за себя и близких. Что уважать нужно не только девочек, а всех людей. Мы прошли через драки в саду, сложности в школе, и я всегда была на его стороне, уча его быть справедливым. 

Когда Саше исполнилось двенадцать, я рассказала ему всю правду об отце. Он выслушал внимательно, а потом обнял меня и сказал: «Главное, что ты у меня есть». 

Сергей появился, когда Саше было пятнадцать. Видимо, осознал, что старость не за горами, а наследник нужен. Но он опоздал. 

— Извините, но папа был нужен мне лет десять назад, — сказал ему сын. — А сейчас у меня есть мама, которая справилась со всем сама. Если вы доживете до пенсии и будете нуждаться, я буду платить вам алименты. Как вы мне. 

Сергей что-то кричал мне вслед, что это я настроила сына. Но я молча шла рядом с Сашей, своим настоящим мужчиной. А недавно в моей жизни появился другой человек — Рома. Он не кричит о том, какой он «настоящий», он просто порядочный и надежный. И глядя на него и на своего взрослеющего сына, я понимаю — все было не зря. Я все сделала правильно.