– Я же аккуратно, ты бы и не узнала, – оправдывался муж, изменявший мне в доме своей бабушки и при ее поддержке

Я устроилась в кресле. В тишине квартиры лишь постукивали капли дождя по подоконнику. В ожидании Артема я машинально взяла телефон, листая бездушную ленту новостей. И вдруг замерла. В разделе «возможные знакомые» мелькнула аватарка с до боли знакомым видом — старый колодец в деревне у свекрови, который я видела на десятках ее фото. 

Сердце ёкнуло. Я перешла на профиль незнакомки по имени Виола. Общие друзья, отметки… И он. Мой муж. На одном из снимков он был в той самой синей кофте, в которой уезжал в прошлом месяце «на корпоратив». Они стояли, обнявшись, на фоне дома Нины Степановны, его бабушки. Я пролистала ниже. Были и общие фото с компанией наших приятелей, которые все как один уверенно улыбались в объектив. Телефон выскользнул из рук. 

Его родителей, вечно занятых ученых, почти не было дома, и Артема воспитывала бабушка. Ей было под восемьдесят, но она бодрилась и отказывалась переезжать в город. Я, фельдшер скорой помощи, была для них главным медицинским светочем. 

— Какая удача, что у нас своя специалистка! — всегда приговаривала Нина Степановна. 

— Да, Света у нас золото, — кивал Артем. — Лучшей жены не найти. 

— Приезжайте почаще, — упрашивала она. — И, Светочка, мне бы к кардиологу, самой не записаться. 

И я записывала. Вела ее по врачам, колола курсы витаминов, привозила дорогие препараты, которые сама и выписывала. Артем ни разу не предложил оплатить их, хотя мы делили все расходы пополам. Я стала для них удобным и бесплатным приложением. 

Неделю назад раздался ее звонок: 

— Запиши меня к этому известному терапевту, Савельеву. Все о нем говорят. 

— Но он специалист по ЖКТ, у вас разве проблемы? — уточнила я. 

— Какая тебе, собственно, разница, что у меня болит? — огрызнулась она. — В мои годы все надо проверять. Да и соседкам есть что рассказать. 

— Ладно, попробую, — вздохнула я. 

— И мазь ту, немецкую, достань, — добавила она. — От нашей сыпь бывает. 

— Хорошо, — ответила я, снова отметив про себя, что о деньгах — ни слова. 

Обнаружив правду, я, не раздумывая, набрала номер бабушки. Она ответила не сразу и была явно не в духе. 

— Чего звонишь? Сериал мой прервала. 

— Нина Степановна, а вам не совестно? У себя моего мужа с посторонними женщинами принимать? — выдохнула я. 

— А что такого? Ты мне кто? А он — внук, — спокойно парировала она. — Кого хочу, того и принимаю. Моя хата. 

— И вас не смущает, что он мне изменяет? 

— Мое дело — внука порадовать. Он приезжает, а это главное. Его друзья тоже без жен приезжают, им так удобнее. Кстати, насчет мази той? Когда привезешь? 

Я положила трубку. Осознание было горьким: для них я так и осталась чужой. Через семь лет брака. Я тут же отменила и заказ мази, и запись к врачу. 

Вечером Артем искренне не понимал моего гнева. 

— Я же все аккуратно! Берег тебя, не устраивал сцен здесь! — оправдывался он. — Ты бы и не узнала, не сиди в этих своих сетях! 

— Ага, во всем интернет виноват, — усмехнулась я. — Мы разводимся. 

— Подожди! Ты что, даже ужин не собираешься готовить? Я есть хочу! — возмутился он, все еще не веря. 

— Поешь торт, который твоя Виола испекла, — бросила я. — Там на фото такой аппетитный был. 

Я ушла к родителям. Через неделю вернулась за остатками вещей. Артем ждал меня. 

— Ну что, одумалась? Из-за каких-то фото рушить семью? Доказательств-то нет! 

— Кроме слов твоей бабушки. Или написать твоей Виоле, чтобы прислала подтверждение? — холодно спросила я. 

— Ладно, ладно, — засюсюкал он. — Но с бабушкой-то ты помирись? Она спрашивает про мазь и врача. Ей бы уколы проколоть… 

— Найми ей другую сиделку, — улыбнулась я. — Я больше ничего чужой старухе делать не буду. 

— Как ты можешь! Она же тебя ждет! Какие чужие?! 

— Это ее же слова. Передай, что заказ я отменила. Пусть этим теперь ее любимый внук занимается. И его друзья.