Будущая свекровь назвала меня плебейкой, а я поступила как настоящая дворянка

Кирилл заранее предупредил меня, что знакомство с его матерью будет испытанием. 

— Не волнуйся, Аня, — он успокаивающе сжал мою ладонь, пока мы поднимались в лифте. 

Весь вечер меня не покидало чувство, что я иду на экзамен. 

— Готова? — он ободряюще улыбнулся и нажал на кнопку звонка. 

Дверь открыла хозяйка. Высокая, с безупречной осанкой. 

— Сынок, наконец-то! — она привлекла Кирилла к себе, не удостоив меня ни единым словом. 

— Мама, разреши представить — это Анна. 

Её глаза изучали меня с ног до головы, и в них читалась безмолвная критика. 

— Элеонора Викторовна, — кивнула она. — Входите. 

Интерьер поражал роскошью. Всё блестело и сверкало. В гостиной уже был накрыт чайный стол. 

— Прошу, — её жест был скорее указанием, чем приглашением. — Хотя, Кирилл, мне нужно обсудить с тобой кое-что срочное. 

Они удалились в кабинет, но тонкие стены не скрывали разговор. 

— Ты это серьёзно? В кого ты превратился? Эта особа… По ней сразу видно — бедность и дурной вкус. Её сумка — дешёвая подделка. 

— Перестань! Аня — талантливый архитектор! 

— Архитектор? Я не намерена принимать у себя выходцев из трущоб! Я надеялась, ты будешь выбирать из достойных семей. 

Мне хотелось немедленно бежать, но я вдохнула и осталась. Кирилл вернулся бледный, с потухшим взглядом. 

— Прости, дорогая… У неё сегодня тяжёлый день. 

Чай мы пили вместе, но Элеонора Викторовна расспрашивала сына о работе, делая вид, что меня не существует. 

— Пожалуй, я пойду, — произнесла я. 

— Я с тобой, — сразу поднялся Кирилл. 

Уже на улице заплакала. 

— Прошу, не принимай близко к сердцу. У неё сейчас финансовые затруднения. 

— Дело не в этом, — я вытерла щёки. — Я для неё — плебейка. 

— Не говори так! — воскликнул он. 

На следующее утро Кирилл позвонил. 

— Аня, ты не поверишь… Мать в отчаянном положении. Ей грозит разорение. 

— Что случилось? 

— Она вложила почти все средства в один неудачный проект. Теперь кредиторы угрожают забрать её драгоценности, коллекцию… Всё. Нужно полтора миллиона, и до конца недели. У меня есть только половина. 

После разговора я думала. Полтора миллиона. Именно такая сумма лежала на моём сберегательном счете. Деньги, оставшиеся от бабушкиного наследства, которые я копила на собственную квартиру. 

Вечером Кирилл примчался ко мне. 

— Она в полной прострации. Не выходит из комнаты. 

— Неужели нельзя отсрочить платежи? 

— Все сроки уже вышли. 

Пока он принимал душ, я увидела на столе его портфель. Внутри лежала папка с банковскими бумагами на имя Элеоноры Викторовны с реквизитами и суммой долга. 

Утром следующего дня я была в банке. Консультант смотрела на меня с непониманием. 

— Вы хотите погасить обязательства совершенно постороннего человека? Вы уверены? 

— Абсолютно, — ответила я. 

Час спустя операция была завершена. Я специально указала в платеже своё полное имя. Пусть знает, кто её «спас». 

Он перезвонил мне вечером. 

— Что ты сделала? — прозвучало в трубке. 

— О чём ты? 

— Маме только что прислали уведомление о полном погашении её долга некоей Анной Михайловой. Это ведь ты? 

— Да, — просто сказала я. 

— Но зачем? После всего, что она сказала? 

— Потому что её боль стала твоей болью. А я не могу видеть, как страдаешь ты. 

В трубке – молчание. 

— Ты дома? — наконец спросил он. — Мы хотим приехать. 

Через час они стояли на моём пороге. Она молча вошла и осмотрела мою скромную гостиную, лишённую намёка на роскошь. 

— Прошу, присаживайтесь, — предложила я. 

Она кивнула. 

— Почему? После моего ужасного поведения… 

— Кирилл переживал за вас. А я — за него. 

— Но эти деньги… Сын сказал, вы откладывали на свою квартиру. 

— Так и есть. Но есть вещи поважнее. 

Она опустила голову. 

— Мне так стыдно. Я судила вас по внешнему виду, по вещам. А вы поступили как настоящая дворянка. Вы проявили великодушие, на которое я сама, пожалуй, не способна. 

Неделю спустя мы пили чай уже у меня. Элеонора Викторовна принесла старый альбом и показывала фотографии Кирилла в детстве, рассказывая забавные истории. Её надменность растаяла без следа. 

Проводив её, Кирилл обнял меня. 

— Спасибо тебе за всё. Знаешь, я давно не видел её такой… человечной. 

— Она просто увидела, что у людей бывают разные богатства.