– Что будет, то и будет, – муж стал апатичным, а мои попытки его расшевелить ни к чему не привели

Пять лет замужества. Иногда мне кажется, что я живу не с любящим супругом, а с тенью того человека, за которого вышла. Его уверенность и надежность превратились в непробиваемый бастион, отгораживающий его от всего мира. И меня в придачу. 

— Посмотри, какая прелесть за окном! — воскликнула я воскресным утром. — Давай махнем к лесному озеру? Проветримся. 

Артем, не отрывался от телефона. 

— Ничего особенного. Середина лета, должно быть тепло. К полудню станет невыносимо душно. Да и на чем мы поедем? Машине нужна диагностика, тормоза издают подозрительный скрежет. 

Меня это не остановило. 

— Тогда позовем Свету с Максимом! У них как раз вместительный автомобиль. 

— Спасибо, уволь, — фыркнул он. — Два часа слушать, как Макс хвастается своими финансовыми успехами? Лучше уж тут посижу. 

Эта стена. Всегда. Я отступила и ушла на балкон. В памяти всплыл образ Артема, каким он был раньше — собранным, компетентным, на которого можно было положиться. А теперь эта основательность выродилась в тяжелую, неподъемную апатию. Его мир – диван и поток новостей, которые он поглощал, лишь чтобы прокомментировать их очередным ворчанием. 

Мысль о предложении моего отца, прозвучавшем несколько месяцев назад, внезапно показалась соломинкой. Он звал нас построить домик на их участке, сулил помощь и свежий воздух. Тогда Артем отмахнулся. А сейчас? Может, это его расшевелит? 

Я вернулась в гостиную. 

— Артем, помнишь, папа предлагал помочь со строительством на его земле? Представляешь, как здорово было бы иметь свой уголок за городом. Рядом лес, речка... 

— Ты вообще думаешь? Какое строительство? Мы только ипотеку за квартиру закрыли. Хоть бы от долгов передохнули немного. 

— Но родители готовы поддержать! — не сдавалась я. 

— Чтобы я потом всю жизнь чувствовал себя обязанным? Нет уж.  

— Да они никогда ни в чем не упрекали! 

— Молчат — не значит не думают, — он отвернулся и включил телевизор, закончив разговор. 

Самым болезненным был разговор о детях. После моих обследований, показавших, что проблем нет, я осторожно предложила ему провериться. 

— Со мной все в порядке, — отрезал он. — Это просто бизнес на наших сомнениях. 

— Откуда такая уверенность? — не удержалась я. — У тебя что, уже есть ребенок где-то? 

— Теоретически, могли бы быть, — уклончиво буркнул он. — Но я смотрю на это проще. Что будет, то и будет. Не судьба, значит не судьба. Дети — это далеко не всегда подарок. Взгляни на соседей: трое, и все как на подбор — шумные и невоспитанные. 

В отчаянии я обратилась к его старому другу, Кириллу. Тот, вспомнив былые времена, организовал мужской выезд на природу с палатками. 

— Мы его вернем, не сомневайся! — уверенно сказал он. 

Я заснула с легким сердцем, но глубокой ночи меня разбудил резкий стук в дверь. На пороге стоял Артем. 

— Что случилось? — испуганно спросила я. 

— Я один вернулся. Не для того я взрослый человек, чтобы ночью сидеть у догорающих углей, слушать пьяные басни. 

Мой визит к семейному психологу тоже ни к чему не привел. 

— Ваша проблема не в вас, а в супруге. Без его желания я бессилен. 

Артем, как я и ожидала, наотрез отказался идти. 

— Что тебе во мне не нравится? — сказал он. — Я не болен. Просто не вижу повода ликовать из-за хорошей погоды. Она обязана быть хорошей. Птицы? Ну поют, радуются. А вон посмотри на памятник в центре — весь в их помете. От голубей, между прочим, болезни передаются. А любовь? Мы вместе пять лет. Не могу я все пять лет восхищаться одной и той же родинкой на плече. Мне не нужны другие. Разве этого мало? Мы состаримся вместе. В этом и есть жизнь. 

Я слушала этот монолог, и в мою душу заползала мертвенная усталость. На следующее утро я снова была у психолога. На этот раз я сказала: «Помогите мне». 

Прошло два года. Сейчас я сижу на лужайке и наблюдаю, как моя маленькая дочка нюхает цветок, а сын постарше гоняет мяч. Мой новый муж готовит шашлык, перекрикиваясь с моим отцом по-дружески. Я радуюсь теплу и слушаю, как щебечут воробьи, не думая о том, чем они там, возможно, испачкали памятники. Я просто живу. И каждый луч солнца — мой.