– Что ты несешь? – муж опешил, когда я начала говорить при всех правду о свекрови

Я стояла перед зеркалом, поправляя прическу. Чёрное платье сидело идеально. Слишком идеально для семидесятилетия свёкра. Слишком строго. Но я знала правила: ничего кричащего, ничего яркого. Только элегантная скромность. «Хоть бы сегодня обошлось», — слабая надежда теплилась где-то глубоко внутри, но я тут же прогнала её. Опыт десяти лет брака научил меня не обманываться. 

— Готова? — в дверь спальни заглянул Артём, мой муж, поправляя манжеты. — Такси ждёт. 

— Да, — я взяла клатч. — Артём, платье не слишком мрачное? 

— Всё прекрасно, — ответил он, даже не глядя. — Мама оценит. 

В такси он увлечённо рассказывал о подарке — дорогом коньяке, который мы выбрали вместе, но который, я знала, свекор припишет исключительно вкусу сына. Я кивала, глядя в тёмное окно, представляя себе долгие часы за столом под прицелом чужих, оценивающих глаз. 

Ресторан встретил нас гулом голосов. За главным столом восседала свекровь. Её взгляд сразу прострелил меня. 

— Софья, наконец-то! — крикнула она так, будто мы опаздывали. — А мы уж забеспокоились! 

— С юбилеем, Виктор Иванович, — протянула я свёкру аккуратно завёрнутую коробку. 

— Спасибо, — буркнул он, едва кивнув. — Артём, садись ко мне. Невестка пусть с девчонками. 

«С девчонками» оказалось в самом конце стола, рядом с какой-то тёткой, которая сразу же начала расспрашивать о детях. 

— Один всё ещё? — покачала головой. — А Валентина Петровна так мечтает о внуке. Говорит, одна внучка — это не семья. 

Я сжала зубы. Моя Лиза, моя умница, была для них статистической погрешностью. 

Ужин тек медленно. Каждое блюдо сопровождалось комментарием свекрови о том, как старалась Ирина, жена племянника. Мой вклад — вся работа по дому и зарплата, вдвое превышающая зарплату мужа — в счёт не шёл. 

И вот настал момент. Валентина Петровна звонко стукнула ложкой о бокал. 

— А теперь слово нашей Софье! Она подготовила для юбиляра тёплые слова! 

Я встала. Муж сам даже поздравить не мог, все должна делать я. 

— Виктор Иванович, от всей нашей семьи мы желаем вам… 

— Громче! — перебила свекровь. — В задних рядах не слышно! 

— …желаем вам здоровья и… — я попыталась собраться. 

— И не забудь про его сад! — прошипела кто-то справа. — Он им так гордится! 

Я замолчала. Просто смотрела на них: на Артёма, смущённо отводящего глаза, на его самодовольных родственников, на свекра, скептически поджавшего губы. И что-то во мне щёлкнуло. 

— Знаете что? — голос мой прозвучал чётко и громко. — Нет. Никакого тоста. Я десять лет произносила тут правильные слова. И всё это время вы считали меня недостаточно хорошей для вашего сына. Хватит. 

Повисла тишина. 

— Софья, что ты несешь? — попытался вступить Артём. 

— Правду, — повернулась я к нему. — Они унижали меня годами, а ты делал вид, что не замечаешь. Твоя мать только что намекнула, что наша дочь — это «не семья». Хватит. 

Я отставила бокал и посмотрела на остолбеневшую Валентину Петровну. 

— С юбилеем. Вы получили идеальный праздник. Без единой фальшивой ноты. Кроме меня, разумеется. 

Я пошла к выходу. Меня не останавливали. Тишину никто не нарушил. Только за дверью, уже на улице, я позволила себе вдохнуть. Я сбросила этот груз, наконец-то.