Даже наша дочь знала о «другой тёте», а я узнала об измене мужа последней и совершенно случайно

Я говорила почти механически, без эмоций. 

— Максим, ты забрал свои вещи? 

В трубке повисло недоуменное молчание. 

— Лена? О чем ты? Я в офисе... 

— Сумка ждет тебя у двери. Я дала тебе время. Оно истекло. 

Я положила трубку, не слушая оправданий. Внутри было холодно и пусто. 

Всего час назад я нашла его планшет, забытый на диване. Он жаловался, что не может подключиться к рабочей почте. Я хотела помочь и увидела открытый мессенджер. «Солнышко» — резануло глаза. Он воровал из нашего прошлого слова и дарил другой. «Моя вселенная», «скучаю до боли»... Та самая боль теперь жила во мне, но это была не жалящая рана, а пустота. 

Я стала собирать его вещи. Каждый свитер, каждую пару носков я клала в чемодан. Это была не спонтанная высылка, это был окончательный переезд. 

С полки я взяла старую, потрепанную книгу — «Сто лет одиночества». Наша с ним библия, которую мы читали вслух друг другу в первые годы, лежа на полу в съемной квартире. Я открыла ее на случайной странице. «Прошлое было лживо». Ирония судьбы? Книга легла сверху. 

— Мам, а папа скоро придет? — заглянула Алиса, восьмилетняя мечтательница в пижаме с лисами. 

— Он приедет позже. За своими вещами. 

— Почему? 

— Послушай, — я присела перед ней. — Мы с папой решили пожить отдельно. 

— Это из-за той тети? — спросила она просто, и у меня перехватило дыхание. 

Я смотрела на нее, на ее огромные, серьезные глаза, и понимала — дети всегда знают больше, чем кажется. 

— Ты что-то видела? 

— Она писала ему, когда ты готовила ужин. Он улыбался. Он так улыбается только тебе. Мне не понравилось. 

Даже наша дочь знала. И это знание не принесло горечи, лишь странное облегчение. Я не сошла с ума. Мои подозрения были не напрасны. Ребенок видел то, что я боялась увидеть. 

— Да, солнышко. Из-за той тети. 

— А он ее любит? 

— Я не знаю. Но нас с тобой он любит точно. Это самое важное. 

Она кивнула, доверяя мне, и обняла за шею. Ее запах был единственным якорем в этом внезапно распавшемся мире. 

Раздался звонок домофона. Его голос прозвучал приглушенно: 

— Лена... Это я. 

Я нажала кнопку и подошла к двери с чемоданом. Он стоял на площадке. 

— Зачем все это? Это же просто... ерунда какая-то. Ничего не значащая связь! 

— Возможно. Но нашу вселенную нельзя делить пополам. Она или есть, или ее нет. Теперь ее нет. 

— Лена, прошу... 

— Прошу тебя, просто забери вещи и уйди. Ради Алисы. Она все видела. И ей было больно. 

Осознание того, что не только я стала свидетельницей его падения, подействовало сильнее любых моих слов. Он молча взял чемодан и, не оборачиваясь, побрел вниз по лестнице. 

Я закрыла дверь. В тишине зазвонил телефон. Его мать. 

— Леночка, что это он мне такое рассказывает? Какой-то бред про развод! 

— Валентина Сергеевна, все правда. Он изменил. Об этом знаю я, и, к сожалению, знает ваша внучка. 

Она молчала, и я впервые не услышала оправданий. Лишь тихий, сдавленный вздох. 

Я пошла готовить ужин. Нас теперь было двое. Я налила воды в кастрюлю, и тут до меня дошло: завтра меня ждет не конец, а начало.