Дочь оставила мне ребенка и уехала в Москву на заработки, только потом я узнала настоящую цель ее отъезда

Солнечным утром Кристина поставила чемодан у порога. 

— Мам, ты же понимаешь? — голос был глухим. — Работа в Москве... Зарплаты втрое выше. Для Сережи нужно. Год, максимум два. Ты поможешь? 

Что я могла сказать? Внучок, мой золотой Сережа, сладко сопел в кроватке. Ангелочек. Как отказать? Обняла ее, почувствовав, как хрупки ее плечи. 

— Конечно, доча. Езжай. Справимся. 

Первые недели были адом. Сережа плакал по ночам, искал маму. Я выматывалась, но держалась. Звонила Кристина редко, голос усталый, отдаленный. Говорила про бешеный ритм, про съемную комнату, про начальника-тирана. Деньги высылала скупо, ссылаясь на дороговизну жизни. Сердце ныло от жалости и тревоги. 

Потом звонки стали еще реже. На вопросы о работе она отвечала уклончиво, путалась. Однажды проговорилась о каком-то «центре», но сразу сбилась. Беспокойство во мне росло, как сорняк. Сережа подрастал, задавал вопросы, на которые у меня не было ответов. 

В субботу зашла соседка Люда, принесла гостинцев внуку. Разговорились за чаем. Люда вздохнула: 

— Видела твою Кристинку на днях… Вернее, ее фото. Катька, моя племянница, что в Москве учится, приезжала. Показывала альбомы с телефона. Веселились они там, в каком-то клубе шикарном. Катька-то с Кристинкой знакомы, еще по школе, когда та у нас гостила. Вот и встретились в Москве, как угорелые тусуются. 

Ледяная волна накатила на меня. 

— В клубе? — переспросила я, едва выговаривая слова. — Но она же… работает без выходных… Говорит, еле ноги таскает… 

Люда смущенно покрутила ложку в чашке, потом положила ее со звоном. 

— Ну, знаешь… На фотке она была не одна. Там… с мужчиной. Обнимки такие. Катька потом, когда мы одни остались, проболталась. Говорит, тетя Люд, да не за работой твоя соседка сюда примчалась! Познакомилась она в инете, еще дома, с каким-то московским. Он ей билет выслал, она к нему, прямо с поезда. Вот и весь сказ. Катька говорит, Кристина сама ей хвасталась, как удачно все провернула, типа мужик с деньгами, квартира в центре… 

В ушах зазвенело. Интернет. Знакомство. Поездка не на заработки, а к нему. Вечеринки вместо сверхурочных. Вся ее «тяжелая работа» — ложь. Целый год лжи! Горло сжалось так, что я не могла вздохнуть. 

Я молча встала, подошла к окну. Солнце вдруг показалось слишком ярким, слезы душили горло.

Кристина… Дочка… Как же ты могла? И что теперь говорить этому малышу, когда он спросит о маме в очередной раз? Вопросы висели в тишине комнаты, тяжелые и безответные, как тот чемодан, что стоял у порога год назад. Ради чего? Ради кого? Сердце разрывалось между любовью к внуку и горьким осознанием обмана дочери.