Думал, что удачно подшутил над женой 1 апреля, а оказалось, что придется ночевать в машине

Всегда считал себя мастером безобидных розыгрышей. В офисе меня знали как парня, который подменит сахар солью или наклеит смешные стикеры на монитор. Ирина, моя жена, обычно смеялась вместе со всеми. Даже когда я «подарил» ей на годовщину фальшивую путевку в Антарктиду. «Ты же хотела экстрима!» — оправдывался я. Она качала головой, но в глазах светилась улыбка. Думал, наш баланс между сарказмом и нежностью идеален. 

История с машиной началась с глупой идеи. За ужином Ира упомянула, что хочет сменить работу. «Надоело быть офисным планктоном», — сказала она, разглядывая вакансии в ноутбуке. Я кивал, не вникая. А утром 1 апреля решил «поддержать» её порыв.  

На её рабочий телефон пришло смс от якобы HR-менеджера: «Поздравляем! Вы приняты на должность руководителя отдела». Я приложил ссылку на сайт с логотипом известной компании. Замысел был прост: она обрадуется, я признаюсь в розыгрыше, мы посмеёмся.  

Ирина, обнаружив сообщение за кофе, всплеснула руками:  

— Андрей, смотри! Это же моя мечта!  

— Да? — я притворился удивлённым. — Ну, поздравляю!  

Она тут же позвонила «работодателю». Мой друг Саша, заранее предупреждённый, с серьёзным видом стал рассказывать о «нюансах должности». Я наблюдал, как её глаза горят, голос дрожит от волнения. Она спрашивала о графике, зарплате, корпоративной культуре. Саша сыграл гениально, будто и правда набирал сотрудников.  

— Спасибо! Я пришлю документы сегодня! — она закончила звонок и бросилась меня обнимать. — Ты представляешь? Это шанс!  

Мне стало неловко. Шутка затягивалась.  

— Ира, может, не торопись? Проверь ещё раз...  

— Нет! Они сказали — срочно нужен ответ!  

Она побежала в спальню собирать документы. Я понял, что переборщил.  

— Стоп! — не выдержал я. — Это розыгрыш. С 1 апреля!  

Она замерла в дверном проёме.  
— Что?  
— Саша не HR. Я всё придумал. Ну, типа, смешно же?  

Она медленно повернулась. Лицо её было белым, губы дрожали.  
— Смешно? — её шёпот резал хуже крика. — Ты знаешь, сколько я месяцев рассылала резюме? Как боялась, что после тридцати меня никуда не возьмут?  

Я попытался обнять её, но она отшатнулась.  
— Ира, я не хотел...  
— Вон.  

Она указала на дверь. Я опешил:  
— Ты серьёзно?  
— Если не уйдёшь сейчас — вылью на тебя кипяток.  

В её глазах стояли слёзы. Я вышел в подъезд, думая, что она остынет через полчаса. Но дверь не открылась ни через час, ни через три. Сначала злился: «Ну и ладно! Сама виновата — нечего вестись на глупости». Потом пришло понимание: я не просто пошутил. Я взял её мечту — хрупкую, как стекло — и разбил об асфальт ради минутного смеха.  

Ночь в машине пролетела в попытках уснуть и бесконечном прокручивании сценария. Вспомнил, как она плакала, когда её не взяли на работу мечты два года назад. Как я тогда сказал: «Не переживай, ещё будет шанс». И вот «шанс» оказался фейком.  

Утром дверь квартиры была приоткрыта. На кухне стоял чемодан.  

— Твои вещи, — сказала Ирина, не глядя на меня. Лицо её отекло от слёз.  
— Давай поговорим...  
— Говорить не о чем. Ты показал, что мои чувства для тебя — шутка.  

Я сидел на лавочке у подъезда, держа чемодан с носками и зубной щёткой. Позвонил Саше:  

— Ты чего натворил? — он зашипел. — Она мне вчера двадцать раз звонила, умоляла сказать, что это правда!  

Вечером я заказал пиццу и оставил под дверью с запиской: «Прости. Глупость не оправдать, но я попробую». Через час пицца исчезла. Записка вернулась с новой строкой: «Научись отличать юмор от жестокости».  

Сейчас живу у друга. Ирина не отвечает на звонки. Саша говорит, что она подала заявление на развод. Иногда кажется, что всё это дурной сон. Но потом вспоминаю её лицо в момент «шутки» — и понимаю: смех умер в тот момент, когда я решил, что её надежды стоят меньше моего желания пошутить.