– Если ты разведешься, лишу тебя наследства, – заявил отец, когда я сказала ему о своем решении

мнение читателей

Кабинет отца всегда подавлял. Громадный дубовый стол, кожаные кресла, запах дорогой полировки и сигар. Здесь вершились судьбы его бизнеса. Теперь, видимо, моя очередь. Я стояла перед ним, чувствуя, как поджилки дрожат, но внутри горел стальной стержень решимости. 

— Пап, я развожусь с Марком, — выдохнула я, глядя на него. — Окончательно. Заявление подала. 

Он отложил дорогую ручку, которой что-то выводил на толстом контракте. Его пальцы, украшенные массивным перстнем, сжались в кулаки. 

— Что? — голос был тихим. — Повтори. 

— Я развожусь. Это невыносимо. Я задыхаюсь. Он… 

— Замолчи! — он ударил кулаком, заставив вздрогнуть на столе пепельницу. — Невыносимо? Ты думаешь, жизнь – это праздник? Брак – это обязательство! Семейный союз! Ты позоришь меня, нашу фамилию! Все эти годы инвестиций, воспитания… ради чего? Чтобы ты сбежала, как капризный ребенок? 

Он встал, его тень накрыла меня. 

— Если ты посмеешь развестись, — он произнес каждое слово с мертвящей четкостью, — я вычеркну тебя из завещания. До последней копейки. Оставишь этот дом с чемоданом в руках и нищим будущим. Поняла? 

Сильнее страха была ярость. Ярость на эту попытку купить мою жизнь, мои страдания. Я расправила плечи. 

— Поняла, — сказала я. — Я поняла, что для вас важнее всего деньги и репутация. Мои слезы, мое отчаяние, мое желание просто… жить, а не существовать в аду – это пустой звук. 

Он фыркнул презрительно. 

— Жить? Ты понятия не имеешь, что значит жить без всего этого! — он махнул рукой, очерчивая роскошь кабинета. — Без моего имени, без моей поддержки! Ты – никто. 

— Тогда я буду «никем», — ответила я, и впервые за этот разговор во мне дрогнуло что-то кроме гнева – жалость к нему. — Но это будет мой выбор. Моя жизнь. А ваше наследство… — я сделала паузу, — оно всегда пахло несчастьем. Оно оплачено молчанием мамы, моими подавленными мечтами, ложью ради «статуса». Я не хочу платить такую цену дальше. Пусть ваши деньги достанутся кому-то, кто готов продать за них свою душу. Я – нет. 

Он замер. Казалось, он не поверил своим ушам. Никто никогда не говорил ему «нет» так открыто, так презрительно по отношению к его главному оружию – богатству. В его глазах мелькнуло непонимание, почти животный ужас перед этой неожиданной свободой, которую я выбрала вместо его клетки. 

— Вон, — прошипел он. — Сейчас же вон из моего дома. 

Я не стала ничего добавлять. Повернулась и вышла из кабинета, закрыв за собой тяжелую дубовую дверь в последний раз. В прихожей автоматически взяла свое пальто. 

Дверь особняка захлопнулась. У меня не было четкого плана, не было денег, только чемодан у ног и адрес подруги. Но за спиной остался не дом, а тюрьма, охраняемая золотыми решетками наследства. Я застегнула пальто, подняла голову и шагнула вперед, в свою неизвестность. Вызвала такси, и когда машина тронулась, я даже не оглянулась.  

В рубрике "Мнение читателей" публикуются материалы от читателей.