– Эти современные мамаши нарожают, а справиться не могут, – услышала я возглас постороннего человека

Кожаное кресло в детской поликлинике оказалось удобным. Я уткнулась в телефон, пытаясь выхватить пять минут покоя между сбором справок и вызовом к специалисту. Тишину разорвал визг. Я вздрогнула, даже не оборачиваясь — материнское сердце узнает эти ноты за километр. 

По центру зала металась юная женщина, лет двадцати. На руках у нее плакал грудной младенец, а у ног, раскинувшись на полу, заходился в истерике мальчуган лет трех. Из ее сумки высыпались паспорт, полисы, СНИЛС, какие-то бумаги. 

— Немедленно встань! — голос матери срывался на фальцет, в нем читалась беспомощная ярость. — Я сказала, хватит! 

Сзади раздался ворчливый, громкий комментарий пожилого человека: 

— Опять эти современные мамаши… Сами нарожают, а совладать не в состоянии. Никакого уважения к окружающим! 

Во мне что-то ёкнуло, знакомое и горькое. Я сама когда-то была этой девочкой с двумя ревущими детьми, ловя на себе колкие, осуждающие взгляды. Я обернулась. Автор сентенции, седой мужчина с газетой, с вызовом смотрел на меня, будто ждал одобрения. 

Я поднялась и подошла к нему, поймав его взгляд. 

— Ваше замечание значительно облегчило ее участь? — спросила я тихо, но так, чтобы слышали соседи. — Или добавило ей сил и спокойствия? Ей нужна рука помощи, а не ядовитое слово. 

Он оторопело откинулся назад, и я, не дожидаясь ответа, направилась к эпицентру бури. Молодая мать пыталась одной рукой собрать бумаги, другой — удержать ползущего прочь сына, при этом младенец на ее плече заходился в новом приступе плача. В ее глазах стояли паника и стыд. 

— Позвольте мне помочь, — я присела рядом и стала собирать документы. — Давайте вместе. 

Она молча кивнула. Мы навели порядок в ее бумагах. Я отвела малыша к аквариуму с рыбками, и его крик поутих. Когда суматоха улеглась, она выдохнула, и по ее лицу потекли слезы. 

— Я постоянно на него ору… Он просто устал, а я… 

— Вы — герой, — перебила я ее. — Один на поле боя с армией малых лет. И вы справляетесь. Не идеально, но так, как можете. И этого достаточно. 

Она смотрела на меня, будто видя призрак. Видимо, ей чаще твердили о несоответствии, чем говорили слова поддержки. 

— Дети — это не только счастье. Это титанический труд, о котором все почему-то молчат, — сказала я. — Вы — лучшая мать для своих детей. Просто запомните это. 

Уходя, она обняла меня свободной рукой. 

— Спасибо. Я… я постараюсь запомнить. 

Я смотрела ей вслед. Она шла уже с иной осанкой. И дети ее, что удивительно, притихли, убаюканные уверенностью матери. Я вспомнила ту себя — потерянную, загнанную, уверенную, что я — худшая мать на свете. И ту незнакомку в парке, которая много лет назад подошла ко мне, плачущей над коляской, и сказала те же слова. Она бросила в меня камень доброты, и круги пошли во все стороны. Сегодня я передала эстафету. И в мире стало на одну опору больше.