Это не твой ребенок и ты не обязан его растить! – заявила свекровь моему мужу

— Кирилл, помоги Лизе с проектом по окружайке, — попросила я, вытирая руки о фартук. Муж оторвался от ноутбука, кивнув, но свекровь, доедающая котлету, резко подняла голову.  

— Зачем ему? — её вилка звякнула о тарелку. — У тебя же своя дочь есть.  

Лиза, моя девятилетняя дочь от первого брака, замерла с карандашом в руке. Младшая, Соня, трёх лет от роду, счастливо копошилась в кубиках, не понимая напряжения.  

— Мама, о чём ты? — Кирилл медленно закрыл крышку ноутбука.  
— О том, что ты не обязан растить чужого ребёнка, — она вытерла губы салфеткой, как будто произнесла не оскорбление, а банальность. — Твоя кровь вот здесь, — кивнула на Соню.  

Я схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Лиза, бледная, смотрела на меня, и я видела, как она глотает слёзы.  

— Бабушка, я… — начала она, но свекровь перебила:  
— Взрослые разговаривают.  

— Хватит! — мой голос дрогнул. — Лиза, иди в комнату.  

Она убежала, прикрыв за собой дверь. Соня, испуганная криком, заплакала.  

— Ты перешла все границы, — Кирилл встал, и я впервые за семь лет увидела, как дрожат его руки. — Лиза — моя дочь.  
— По документам? Да. По крови? — свекровь рассмеялась. — Ты наивный. Она тебе ничего не должна, и ты ей — тоже.  

Я подхватила Соню на руки, прижимая к груди, будто могла защитить обеих дочерей от этого яда.  

— Вам пора, — прошептала я. — Пожалуйста, уходите.  

Свекровь собралась, бросив на прощание:  
— Когда-нибудь поблагодаришь меня, сынок.  

Дверь захлопнулась. Кирилл обнял меня за плечи, но я вырвалась:  
— Ты… Ты тоже так думаешь?  
— Что? — он отшатнулся, будто я ударила. — Ты серьёзно? Лиза — моя дочь с того дня, как ты разрешила мне читать ей сказки перед сном.  

Из комнаты донёсся приглушённый всхлип. Я бросилась туда. Лиза сидела на кровати, в руках сжимая плюшевого зайца — подарок Кирилла на её шестилетие.  

— Мама, я чужая? — она смотрела на меня широкими глазами, и сердце разрывалось.  
— Никогда, — я присела рядом, обнимая её. — Папа любит тебя, понимаешь?  

Дверь скрипнула. Кирилл стоял на пороге, бледный, с Соней на руках.  
— Лиза… — он сел рядом, осторожно дотрагиваясь до её волос. — Помнишь, как мы с тобой в зоопарк ездили, а ты меня папой впервые назвала? Я тогда… — его голос сорвался, — я тогда понял, что самое важное в жизни уже случилось.  

Она кивнула, уткнувшись ему в плечо. Соня, вырвавшись, сунула сестре свою соску — высший знак доверия.  

Позже, укладывая их спать, я услышала, как Лиза шепчет Кириллу:  
— Ты правда мой папа?  
— Правда, — он поцеловал её в лоб. — И точка.  

На кухне мы пили чай, когда он неожиданно сказал:  
— Завтра съездим к юристу. Хочу усыновить Лизу официально.  
— Но… — я замерла с кружкой в руках, — ты же уже…  
— Хочу, чтобы даже у чёрта на куличках не возникло сомнений, — он улыбнулся устало. — И чтобы мама поняла: её мнение осталось в прошлом веке.  

Я смотрела на него, вспоминая, как он три ночи дежурил у больничной койки, когда Лиза болела пневмонией. Как учился заплетать ей косы. Как вчера, смеясь, нёс на плечах обеих дочек, крича: «Мои принцессы!»  

— Спасибо, — прошептала я.  
— Не за что, — он взял мою руку. — Это же семья.  

За стеной Соня что-то бормотала во сне. А Лиза спала, прижимая к груди семейное фото, где мы все четверо смеёмся на фоне ёлки. С тем самым зайцем в руках.