– Это твое влияние, избаловала ты моего сына, – свекровь жалуется, а муж смеется слыша, каким он был гением до встречи со мной

Все вокруг считают, что мне невероятно повезло со свекровью. Лариса Семеновна навещает нас нечасто, всего несколько раз в год, и ни о каких громких ссорах за восемь лет нашей с Семеном совместной жизни и речи не было. Со стороны наша ситуация выглядит идеальной. Но никто не знает, какая буря поднимается у меня внутри каждый ее приезд. 

Есть у нее излюбленная тема, которую она эксплуатирует с завидным упорством. Все начинается с невинного, на первый взгляд, воспоминания. 

— Как я рада, что мой Семенчик когда-то разглядел в тебе что-то стоящее, — говорит она, поправляя скатерть. — Таким золотым мальчиком он был, таким подающим надежды! Все в него были влюблены. А уж как следил за собой — любо-дорого посмотреть. 

Я молча киваю, но она не останавливается. 

— А сейчас, гляжу, мой идеальный сын носки по комнате разбрасывает. Это, конечно, твое влияние, милая. Расслабила ты его, избаловала. Не ценишь ты своего счастья, которое в лице его получила. 

Раньше я пыталась доносить свои чувства до мужа. Семен в ответ лишь смеялся. 

— Представляешь, — говорил он, — я, оказывается, чуть ли не гений был! А я-то помню, как мама называла меня растяпой, у которого руки не из того места растут. Забавно же! 

Его веселье не разделялось мной. Он видел в этом невинную шутку, а для меня каждое такое слово — как тонкий порез. Пыталась игнорировать, но Лариса Семеновна — человек настойчивый. Она может следовать за мной по пятам, из комнаты в комнату, продолжая свой монолог о моих недостатках. Даже утренний ритуал с чашечкой эспрессо превращается в пытку. 

— Опять этот твой крепкий кофе? И денег на него не жалко, и нервы себе гробишь. Детям от такой взвинченной матери какой толк? 

Наши дети, семилетняя Соня и пятилетний Тимофей, обожают бабушку. Они не видят подтекста, для них ее визиты — это праздник. А я с ужасом думаю о предстоящих новогодних каникулах, которые она планирует провести у нас. Муж отмахивается, называя мои переживания пустяками. Но для меня это далеко не мелочь. 

Мысль о прямом разговоре пугает. Я боюсь, что сорвусь, что не хватит выдержки быть учтивой. А потом — испорченные отношения навсегда и репутация скандалистки на всю ее родню. 

Однажды я наблюдала, как Соня, играя с куклами, с точностью копировала интонации Ларисы Семеновны: «Ты должна стараться больше, а то папа расстроится!». В тот миг до меня дошла простая и жестокая правда. Ее слова — это не просто досадная болтовня. Это тихая диверсия на моей территории, подрывающая мою уверенность в себе как в жене и матери. Она приезжает, сеет сомнения и уезжает, а я остаюсь разбирать завалы, задаваясь вопросом: а вдруг в ее упреках есть доля истины? 

Сидеть сложа руки больше не вариант. Мне нужна стратегия. Возможно, мне стоит четко обозначить границы. Не вступая в открытый конфликт, я могу просто прекращать разговор, как только он принимает привычный оборот. Встать и выйти из комнаты под любым предлогом. Это мой дом, и я имею право слушать только то, что не ранит мою душу. 

Да, она, вероятно, будет недовольна. Возможно, станет жаловаться родственникам. Но разве ее молчание когда-либо было гарантией ее хорошего мнения? Если человек решил осуждать, он найдет для этого повод, даже если вы будете идеальны. Моя задача — сохранить свой внутренний мир и спокойствие своих детей. Все остальное — вторично.