Хватит лезть в нашу жизнь с расспросами и советами! – по глупости нагрубила свекрови, которая всегда меня поддерживала

Я никогда не повышала на нее голос. За все шесть лет, что мы с Сережей были женаты, я не позволяла себе и тени неуважения. Вера Петровна была образцовой свекровью: добрая, ненавязчивая, обожала внука. Она относилась ко мне, как к родной, и я платила ей тем же. Но у нее была привычка, которая в один прекрасный день свела меня с ума — тихие, взвешенные, всегда «правильные» советы. 
 
— Танечка, не старайся все тянуть на себе, — говорила она. — Пусть Сергей помогает. Вы должны делать вместе, а не ты одна. 
 

А я… я сдувала с мужа пылинки. Я создавала тот самый уют, ради которого, как мне казалось, он и женился. Идеальный порядок, ужин из трех блюд, счастливый, ухоженный ребенок. Приходя с работы, Сергей погружался в эту готовую идиллию, как в мягкое кресло. Он был ее главным украшением и потребителем. 
 
Все рухнуло в один миг. Неделя была адской: у Мишки — коварный детский вирус, я не спала три ночи, на работе — аврал. Сергей, как обычно, задержался на «важной встрече». А когда вернулся, то первым делом поинтересовался, почему холодильник пуст и ему нечего поесть. 
 
Мы поругались. Впервые так громко и зло. Он хлопнул дверью и уехал «к другу». А на следующее утро, когда голова раскалывалась, а Миша капризничал, раздался звонок. 
 

На пороге – Вера Петровна. Сияющая, с пакетом домашних пирожков. 
 
— Танечка, я мимо проезжала, купила внучку игрушку… Что это у тебя лицо такое помятое? Вы чего опять с Сережей? 
 
И тут во мне что-то оборвалось. 
 
— Вам чего? Я вас не звала! Хватит уже лезть в нашу жизнь с расспросами и советами! Идите уже, ради бога! 
 
Она замерла. Ее доброе лицо вытянулось от изумления. Она молча развернулась и ушла. Я захлопнула дверь и поняла, что дрожу. Что я наделала? 
 

Час спустя, уложив Мишу, я увидела два пропущенных звонка от нее. Мне стало стыдно и горько. Но было не до того. Мой мир рушился, потому что Сергей прислал СМС: «Прости. Я встретил другую. Не звони». 
 
Все поплыло. Я не помню, как дотянула до вечера, как приехала подруга, как мы проговорили всю ночь. Решение пришло само: надо выходить на работу, оформлять Мишу в сад, выживать. 
 
Прошла неделя. Сергей не объявлялся. Я набралась смелости и позвонила Вере Петровне, чтобы извиниться. Ждала справедливого гнева. 
 
— Таня? Что случилось? — ее голос прозвучал тревожно, а не обиженно. 
 
И я все выложила. Про другую. Про то, что он ушел. 
 

В трубке повисло молчание. 
 
— Как ушел? Почему я ничего не знаю? Держись, родная. Сейчас все узнаю. 
 
Она перезвонила через десять минут. 
 
— Он у своего приятеля Андрея живет. Дурак, твой муж. Ошалел с жиру. Но про «другую» — врет, чтоб напугать. У него работа рухнула, проект провалил, его попросили уйти. Скрывает, как мальчишка. Сидит, боится тебе признаться. Мы с отцом сейчас были у него. Так, Танечка, ты не одна. Деньги нужны? Завезем. С Мишей посидим. Решим все. 
 

Я плакала. Плакала от облегчения, от того, что я не одна, от глупого, мальчишеского поступка мужа, который чуть не разрушил все из-за гордости. 
 
А вечером он пришел. Жалкий, понурый, с цветами. 
 
— Прости… Я идиот. Я потерял работу, растерялся… Соврал, чтобы ты отстала… Я люблю тебя. 
 
Я смотрела на него и понимала, что гнев ушел. Осталась усталость и жалость. Он не предал, он испугался. Самый страшный грех оказался просто глупостью. 
 
— Предательство не прощают, — сказала я тихо. — А глупость… Исправлять будем вместе. И работу искать начнешь завтра же. 
 
Он обнял меня, а я не оттолкнула. Вера Петровна, приехавшая на следующий день с гигантским тортом, просто обняла меня и прошептала на ухо: «Молодец. Выдержала. Теперь он тебя никогда не обидит». И я знала, что это правда. Не потому, что он так уж крут, а потому что за меня теперь — целая армия. И его же мама — в первых рядах.