– Интересно посмотреть на твою полицию, – усмехнулась золовка, внаглую оккупировавшая нашу квартиру

Телефон в руке нагрелся от долгого разговора. Голос моей нежеланной квартирантки, Ирины, все еще звучал в ушах, сладкий и ядовитый. 

— София, у тебя вообще есть совесть? — вырвалось у меня, я больше не могла сдерживаться. 

— Ты, наверное, решила, что ее у меня нет, — прозвучал плавный ответ, — к чему тогда эти пустые вопросы? 

— Ответ яснее некуда! 

— Ты просто не с той стороны смотришь. Дело не в ней. Мои малыши — вот что главное! Появится у тебя свой ребенок — сразу все поймешь, — ее тон стал менторским и раздражающе спокойным. 

— Из-за тебя у меня не будет ни детей, ни семьи! 

— Милая, не перекладывай с больной головы. Если между тобой и моим братом что-то разладилось, вините в этом лишь самих себя. 

— Неужели? — воскликнула я. — А ты тут ни при чем? Ты просто оккупировала наше жилье и не собираешься его покидать! 

— Собираюсь. 

— Когда именно? 

— Когда получится. 

— И когда это случится? 

— Не могу сказать точно. 

— Ты второй год «не можешь сказать»! Сколько еще? 

— Неужели уже целых два года, — с фальшивым изумлением произнесла она, — а ощущение, будто все случилось лишь вчера. 

— Ты еще и смеешься? — Перехватило дыхание от ярости. — Слушай сюда: либо ты освобождаешь нашу квартиру в ближайшие четыре недели, либо мы решим этот вопрос с участием полиции! 

— Серьезно? — она рассмеялась. — С полицией? Интересно на это посмотреть! Представлю, как вы с Владом выставляете на мороз моих малышей! В разгар зимы! 

Я не стала дослушивать и положила трубку. 

— Твоя сестра перешла все границы, — бросила я мужу. 

— Понимаю… 

— Влад, хватит понимать! Пора что-то предпринять! 

— Но что?! 

— Понятия не имею, это твоя родственница! 

Мы с Владом откладывали на квартиру долгих четыре года. Купили наконец светлую «однушку» и своими силами превратили ее в уютное двухкомнатное жилье. Оставался лишь финальный штрих в ремонте. Мы мечтали начать там жизнь после скромной свадебной церемонии. 

Но за неделю до нашего переезда его мать сообщила о беде: Ирина разругалась с мужем, и он выгнал ее. Та временная мера — пожить у нас месяц, пока не найдет вариант, — растянулась на два года. Мои надежды таяли с каждым днем. 

— С этим нужно кончать, Влад, — сказала я в тот вечер, — это абсурд: мы платим за чужой угол, а она припеваючи живет в нашем! 

— Я не знаю, как решить этот вопрос! Выкинуть ее силой? 

— Именно так, если по-другому она не понимает! 

— Я попробую снова поговорить… 

— Ты уже говорил! Нужны действия, а не слова! 

— София, что я должен сделать? Скажи прямо! 

— Это не моя задача. Вы с мамой устроили этот цирк, вы и решайте. Но запомни: если через месяц мы не вернемся в свою квартиру, я подам на развод. 

— Развод? И ты готова разрушить все из-за этого? — в его голосе прозвучало недоверие. 

— Из-за этого? Ты думаешь, это мелочь? 

— Прошу, нам нужно просто еще немного потерпеть… 

— Нет, милый. Я устала ждать. Если ты не способен защитить наш дом, то о каком будущем может идти речь? Твоя мама тоже не помогает, лишь наблюдает со стороны. 

— Она пыталась уговаривать Ирину, — пробормотал он в защиту. 

— Слабо пыталась. Итак, месяц. Решай, кто тебе дороже. 

— Ты дороже! 

— Я в этом сомневаюсь. И да, после развода ты вернешь мою долю за квартиру. 

— Прекрати! Я найду на нее управу. 

— Ее не уговаривать надо, а ставить перед фактом. 

— Каким? — с отчаянием спросил он. 

— Обратись к юристам, в правоохранительные органы. Неужели нельзя найти на ее наглость управу? 

— Это кошмар, — прошептал Влад. — Объявить войну сестре? 

— Она сама ее начала. Выбирай: или она, или я. 

С того разговора прошло полгода. Ничего не изменилось. Мы оформляем развод, а Ирина по-прежнему живет в нашей квартире.