– Из ресторана заказать слабо? – спросила золовка, когда я вернулась из роддома и не ждала гостей

Я прижала к груди Соню. Тяжелая ночь растворилась в утреннем свете. Моя кроха спала, доверчиво прильнув ко мне, как будто за стенами роддома не существовало ничего тревожного. 

— Оно того стоило, — прошептала я. Эти тихие минуты были волшебными. Но мысль о выписке тревожила. Дом... Теперь это слово звучало как неизведанная планета, полная опасностей. Все прочитанные книги превратились в пыль. Ответственность за это хрупкое существо легла на меня внезапно и безоговорочно. 

Через три дня врачи отпустили нас. Соня капризничала, не спала – я винила себя, что еще не научилась ее понимать. Перед выпиской я позвонила Максу: 

— Милый, приезжай за нами один. Пожалуйста. Никаких толп, цветов, фейерверков. Я мечтаю только о тишине, доме и чашке чая. 

— Как скажешь, солнце, — голос Макса звучал устало, но тепло. — Я горжусь тобой. Жду не дождусь увидеть моих девчонок. 

Он встретил нас у роддома. Его лицо, когда он впервые взял на руки Соню, озарилось благоговением и слезой. Машина была скромно украшена шариками, на заднем сиденье ждало автокресло. Дорога домой прошла в тишине, наполненной новым смыслом.

Квартира встретила нас чудом. Детская – готова. На кухонном столе – два букета: белые лилии для меня и нежные флоксы для Сони. 

— Один букет для моей героини, другой – для нашей принцессы, — улыбнулся Максим. 

— Врунишка! — я рассмеялась, вдыхая аромат. — Ты же говорил, что без меня все валится из рук! 

— Честно! — он обнял меня. — Питался чем попало. Зато мебель собрал и клининг вызвал. Боялся, ты устроишь мне взбучку за беспорядок. 

Мы уложили Соню в кроватку. Я уже предвкушала тот самый чай, как зазвонил телефон. Макс взял трубку, лицо его помрачнело. 

— Ира? Мы договаривались на послезавтра... 

— Послезавтра мы с Артёмом улетаем в Милан! — голос моей золовки Иры звенел в трубке. — Мы уже едем! 

Максим взглянул на меня виновато. Я вздохнула. Ира была непредсказуема, но обычно весела. Хотя сейчас ее визит был некстати. 

Они ворвались шумной волной: Ира в дорогом костюме и ее жених Артём. Ира сунула мне в руки огромного плюшевого медведя. 

— Племяшке! — оглушительно объявила она. Медведь занял полкомнаты. 

За столом Ира хохотала громко над каждой шуткой Артёма. Соня вздрагивала и плакала. Я еле сдерживала раздражение. Ира, не замечая напряжения, вдруг бросила: 

— Ого, живот-то у тебя еще как после родов! Вся в растяжках, наверное? И грудь... тоже ничего себе? — Она бросила оценивающий взгляд. 

— Это нормально, нужно время, — сквозь зубы ответила я. 

— И что это вы гостей не кормите? — фыркнула она. — Из ресторана заказать слабо? 

Я чувствовала, как закипаю. 

— Никого не ждали. 

Макс попытался вмешаться: 

— Знаете, мы очень устали... 

— Мы вам такой дорогой подарок привезли! — перебила Ира. — Я имею право видеть племянницу! 

— Ты ее даже на руки не взяла, — холодно заметила я. 

Она брезгливо сморщилась: 

— А если она описается? На мне Шанель! 

— Теперь ясно, — голос Макса стал ледяным. — Помнишь, как мы год назад на рыбалке червей копали? А теперь свою племянницу боишься подержать? Она в памперсе! 

— Это было давно! — вспыхнула Ира. 

— Год назад, — жестко поправил Макс. 

Ира покраснела. Было видно, как она старается играть роль "светской львицы" для богатенького Артёма. Мне стало ее жаль, но сил терпеть не было. 

— Простите, надо сменить памперс, — быстро вышла я из кухни. 

Вскоре шаги и хлопнула дверь. Максим зашел в спальню. Я лежала рядом с Соней, притворяясь спящей. 

— Памперсная авария? — тихо спросил он, садясь на край кровати. 

— Тактическое отступление, — открыла я один глаз. — Твоя сестра — твои проблемы. 

Он вздохнул, ложась рядом: 

— Жаль, что она так изменилась. 

— Очень жаль, — прошептала я, поглаживая его руку. 

Мы утонули в тишине и усталости. Глаза слипались. Мы не знали, что Соня уже копит силы для своей ночной серенады. Но сейчас было спокойно.