Какая ипотека с такими процентами? Будем жить у моих родителей и точка, — заявил муж

мнение читателей

— Какая ипотека с такими процентами? — Аркадий швырнул распечатку из банка на стол. — Будем жить у моих родителей, и точка.  

Я перевела взгляд с бумаги на его покрасневшее лицо. В кухне пахло гарью — он забыл выключить плиту, пока «изучал условия».  

— Ты с ума сошел? — спросила я, сдерживая ярость. — Мы два года копили на первоначальный.  

— А теперь эти проценты съедят всё! Папа предложил нам комнату. Бесплатно.  

Я была против. 

— Нет. Ни за что.  

— Алёна, будь реалисткой! — Он закатил глаза, будто я требовала полететь на Марс. — Или ты хочешь, чтобы мы до пенсии снимали эту конуру?  

Он не понимал меня. 

Его родители — это диван в гостиной, пропитанный запахом лекарств. Это мать, которая входила без стука, пока мы спали. Это отец, читавший мне лекции о «правильной жене» за завтраком. Год назад, когда мы на неделю переехали к ним после потопа, я дала себе слово: больше никогда.  

— Ты забыл, как твоя мама выбросила мои духи? — спросила я, глядя ему в глаза. — Назвала «блажью». А когда она ключ от нашей комнаты? 

— Это было давно! — Он махнул рукой. — Сейчас всё иначе.  

Я достала телефон, открыла калькулятор. 

— Первоначальный — 900 тысяч. Наши накопления — 750. Если я возьму подработку…  

— Ты? — Он рассмеялся. — Денег за твои переводы с английского еле на продукты хватает.  

— Хорошо, — сказала я. — Переезжай к родителям. Один.  

— Что? — Он замер.  

— Я остаюсь здесь. Снимать квартиру, работать, копить. А ты иди играть в примерного сыночка.  

Он покраснел еще сильнее. 

— Ты… угрожаешь разводом?  

— Нет. Просто выбираю себя.  

Он не верил. Пока не увидел объявление о съеме комнаты.  

Через три дня я договорилась с коллегой: буду делить с ней квартиру. Когда сказала Аркадию, он негодовал.  

— Ты обрекаешь нас на нищету! — кричал он. — У тебя даже стиралки не будет!  

— Зато у меня будет дверь, которую не откроют без спроса.  

Он пытался давить: «Ты эгоистка», «Разрушаешь семью», «Мама права насчет тебя». Но когда я начала складывать книги в коробки, схватил за запястье.  

— Ладно! — сказал он. — Давай… попробуем взять ипотеку.  

Сначала банки отказывали. Аркадий настаивал: «Может, всё-таки к родителям?» Я молча отправляла заявки дальше. Ночью, пока он спал, переводила статьи для зарубежного блога. Утром варила кофе из расчета «две ложки на двоих».  

Через месяц одобрили кредит. С грабительскими процентами, да. Но на нашу квартиру.  

— Это самоубийство, — бубнил Аркадий, подписывая документы. — Через год нас вышвырнут за просрочки.  

— Тогда успеешь вернуться к маме, — ответила я.  

Он ждал моего провала.   

Ждал, когда я попрошу снизить расходы, продать ноутбук, переехать. Но я нашла еще две подработки: корректура и уроки по скайпу. 

— Ты стала… железной, — как-то сказал Аркадий, наблюдая, как я распределяю бюджет.  

— Нет. Просто перестала бояться.  

Его родители звонили каждый день. Мать в слезах: «Вы оба умрете от стресса!», отец угрожал: «Всё равно продадите квартиру!». Аркадий мрачнел, но молчал.  

Вчера случилось чудо. Мой давний клиент предложил постоянный контракт — переводить техническую документацию. Зарплата покрывает весь платеж по кредиту.  

— Мы сможем, — сказала я, положив распечатку перед Аркадием.  

Он долго смотрел на цифры, потом встал и обнял меня. 

— Прости, — прошептал он. — Я был…  

— Трусом, — закончила я. — Но теперь у нас есть шанс.  

Сегодня утром он сам позвонил родителям.  

— Нет, мама, мы не продадим. Да, даже если вы правы.  

Она кричала так, что я слышала через трубку. Но он не спорил. Не соглашался. Просто ждал, пока она выговорится.  

В рубрике "Мнение читателей" публикуются материалы от читателей.