Кроме рабочих вопросов начальник решил поручить мне решение его семейных проблем

Когда я устроилась личным ассистентом к Дмитрию Сергеевичу, думала, что буду составлять графики, готовить отчеты и напоминать о встречах. Он казался идеальным боссом: сдержанный, пунктуальный, никогда не повышал голос. Первые полгода я наслаждалась порядком, пока однажды он не попросил заказать букет для жены на годовщину. «Вы же лучше разбираетесь в цветах», — сказал он, будто это логичное продолжение моих обязанностей.  

Потом были подарки детям, бронирование столиков в ресторанах, выбор платья для корпоратива. Граница между работой и личным стиралась постепенно, как рисунок на мокром стекле. Я молчала: зарплата покрывала ипотеку, а в трудовой не хотелось видеть запись «уволена по собственному желанию».  

Потом меня разбудил странный звонок в субботу утром. Дмитрий Сергеевич, обычно невозмутимый, говорил сдавленно:  

— Алёна, нужно срочно привезти документы из моего домашнего сейфа. Жена уехала с детьми к родителям, а ключ… — он замолчал, и я поняла: они поссорились.  

Я стояла на пороге его дома, чувствуя, как под пальцами холодеет металлическая связка. Сейф хранил не договоры, а паспорта, страховки и бумаги «На случай развода». Когда я протянула ему папку, он избегал взгляда:  

— Спасибо. Вы единственная, кому я могу доверять.  

После этого доверие стало измеряться задачами: узнать, где жена проводит вечера, проверить её кредитную историю, «случайно» встретить в её любимом магазине и сообщить, с кем она разговаривала. Я превратилась в тень, которая следит, но не имеет права задавать вопросы.  

Однажды он вызвал меня в кабинет, отключив телефон.  

— Алёна, вам нужно поговорить с моей дочерью. Катей. Она… — он сжал переносицу, — считает, что я разрушил семью. Объясните ей, как всё было на самом деле.  

— Я не психолог, — попыталась возразить я, но он перебил:  

— Вы мать. Она вас послушает.  

Катя встретила меня в кафе с наушниками в ушах и взглядом, полным ненависти ко всему миру. Ей было четырнадцать — возраст, когда обида на родителей кажется вечной.  

— Папа хочет, чтобы вы убедили меня, что он не виноват? — бросила она, отламывая ложкой чизкейк.  

Я не стала оправдывать Дмитрия Сергеевича. Вместо этого рассказала, как мой бывший муж год скрывал измену, а я верила его «командировкам». Катя слушала, сначала скептически, потом тихо спросила:  

— И вы его простили?  

— Нет. Но я перестала тратить силы на ненависть. Это как носить раскаленный уголь в кармане — обожжешься сама.  

Девушка вдруг улыбнулась:  

— Вы странная. Не похожи на папиных подхалимов.  

После этого Дмитрий Сергеевич стал чаще поручать мне «переговоры» с семьей. Я уговаривала его жену не забирать детей за границу, объясняла сыну-студенту, почему отец не оплатит его путешествие с друзьями, и даже сопровождала их на семейную терапию. Психолог, глядя на меня, ехидно спросил:  

— И кем вы приходитесь семье? Домашним персоналом?  

Однажды ночью позвонила его жена, Елена Викторовна:  

— Он подал на развод. Скажите ему… Скажите, что я согласна на все условия. Только пусть оставит детей.  

Дмитрий Сергеевич выслушал мой доклад, не отрываясь от монитора.  

— Хорошо. Назначьте встречу с юристом.  

— Вы не можете их просто вычеркнуть! — вырвалось у меня. Впервые за три года я повысила голос. — Артем не спал две ночи, готовя вам презентацию для совета директоров. Он хочет, чтобы вы гордились! Катя…  

— Вы забываетесь, — он хлопнул по столу. — Ваша задача — выполнять поручения, а не учить меня жизни.  

В тот момент я поняла: пока я спасала его семью, он методично разрушал мою. Сыну было семь, а я пропускала утренники, отменяла выходные и забывала, как пахнет домашний суп.  

Утром я положила на стол заявление об увольнении. Начальник, читая, поморщился:  

— Вас не устраивает зарплата? Обсудим повышение.  

— Меня не устраивает, что я стала вашим универсальным инструментом.  

Он хотел что-то сказать, но я уже вышла. Только мы сами решаем, где поставить забор между «личным» и «рабочим».