– Купи мне это платье, иначе я на твою свадьбу не пойду, – поставила мне ультиматум сестра

Тусклый свет магазина успокаивал. Я перебирала витринные открытки, стараясь не смотреть на Марину, мою старшую сестру. Она замерла у манекена, облаченного в струящееся платье цвета бургундского вина, усыпанное мелким бисером. Оно было прекрасно. И безумно дорого. 

— Ну что, — ее голос лился сладким ядом, — решила? Покупаешь? 

Я медленно повернулась. Ее глаза, обычно теплые, сейчас сверкали холодным расчетом. 

— Марина, это же четверть моей зарплаты! — попыталась я вразумить. — И зачем тебе еще одно вечернее? На моей свадьбе будет скромный банкет, не бал! 

Традиция? С каких пор? Я сжала открытку так, что уголки впились в ладонь. 

— У меня и так расходов выше крыши, — начала я, чувствуя, как поднимается знакомая волна вины. Но тут она произнесла то, что перечеркнуло все родственные чувства. 

— Ладно, хватит ныть, — Марина оторвала взгляд от платья и устремила его на меня. Взгляд был стальным. — Слушай внимательно: купи мне это платье, иначе я на твою свадьбу не пойду. Решай. 

Волна вины схлынула, сменившись странным, ледяным спокойствием. Я выдохнула, положила открытку обратно на стойку и посмотрела сестре прямо в глаза. Ни капли злобы, только усталая решимость. 

— Жаль, — сказала я спокойно. — Очень жаль, Марина, что ты выбрала кусок ткани вместо присутствия на моей свадьбе. 

Она замерла, ожидая продолжения, уговоров. Я видела, как дрогнула ее уверенная маска. 

— Но твой выбор – твое право, — продолжила я ровно. — Моя свадьба – это праздник для тех, кто хочет разделить с нами радость, а не выторговать себе подарок. Я не покупаю дружбу или родственные чувства. И уж тем более не покупаю их под угрозой бойкота. 

— Значит, не купишь? — переспросила она, — я ведь не приду. 

— Значит, не приходи, — подтвердила я. — И платье это останется здесь. Желаю тебе найти повод его надеть. До свидания, Марина. 

Я развернулась и вышла на улицу. Грудь расправилась, с плеч свалилась гиря сестриного эгоизма, прикрытого любовью. Я шла по улице, и странное чувство – смесь легкой грусти и огромного облегчения – наполняло меня. 

Возле цветочного киоска я остановилась. Взгляд упал на пышные, только что распустившиеся пионы – нежно-розовые, как рассвет. Те самые, на которые я заглядывалась, но отказывала себе, копя на свадьбу. 

Узнав цену – смешную по сравнению с тем платьем – я улыбнулась. 

— Пять штучек, пожалуйста. И чтобы самые пышные. 

Пока мне заворачивали цветы, я представила их в высокой вазе у меня дома. Накануне свадьбы. Без Марины. Но с людьми, которые придут по зову сердца, а не кошелька. Пионы пахли летом и свободой. Я взяла тяжелый, душистый букет и пошла дальше. Впереди была моя свадьба. Моя жизнь. И ни одного ультиматума в придачу.