– Квартиру оформим только на Диму, ты не заслужила, – поставила перед фактом свекровь

На кухне было необычно холодно. Вероника Николаевна сидела напротив, как ледяная глыба. 

— Ты не понимаешь, Светлана. Эти деньги тетя Катя дала Диме, своему племяннику. Это его подарок, — ее тон не терпел возражений. 

Я вдохнула, сохраняя спокойствие. 

— Вероника Николаевна, это не подарок, а заём. Мы с Димой оба будем его возвращать. Почему квартира должна быть оформлена только на него? 

Дима молчал, глядя на стол. 

— Катя дала деньги Диме, — повторила она, не глядя. — Ты — Иванова по паспорту. Кто знает, что будет? 

— Мам, хватит! — Дима наконец поднял голову. — Деньги даны нам. На квартиру для нашей семьи. 

— Семьи? — Вероника Николаевна фыркнула. — Вы женаты год! Квартира — только на Диму. Ты не заслужила. 

Ком сжал горло. Я встала. 

— Что я должна сделать, чтобы "заслужить"? — посмотрела на нее. 

Дима схватился за зазвонивший телефон и вышел, оставив меня наедине с ее ледяным взглядом. 

— Послушай, — ее шепот стал ядовит. — Я видела таких, как ты. Пришла ни с чем, а теперь хочешь половину. Катя дала деньги племяннику, а не... 

Она замолкла, услышав шаги Димы. Ее лицо мгновенно смягчилось. 

— Ничего, сынок. Просто рассказываю Свете о семейных ценностях. 

Я не выдержала. Взяла сумку. 

— Жду в машине. 

Позже, в тишине нашей съемной однушки, Дима обнял меня. 

— Прости за маму. Она просто... боится. 

— Она считает меня охотницей, — прошептала я. 

— Я знаю правду. И тетя Катя тоже. Мама смирится. 

Но я не верила. Наш разговор с тетей Катей по громкой связи через несколько дней стал спасением. 

— Алло, птенцы! — ее голос бодро прозвучал в комнате. 

— Тетя, извини... — начал Дима. — Когда ты давала деньги... ты имела в виду помощь только мне или нам? 

Пауза. Потом легкий смех. 

— Конечно, вам обоим, глупыши! Вы же семья! Оформляйте квартиру, как решили вместе. И скажи маме, чтобы не мешала взрослым людям. 

Облегчение было таким сладким. Но Вероника Николаевна не сдалась. Она явилась с "семейным юристом" прямо в день подписания документов в агентстве. 

— Защищаю сына! — заявила она, потом зашипела Диме: — Ты отдаешь половину первой же... 

— Мама, хватит! — Дима встал во весь рост. — Уйди. Сейчас. Иначе мы перестанем общаться. 

Юрист тихо увел ее. Мы подписали документы на обоих. 

Прошли месяцы. Наш дом наполнился теплом. Письмо на имейл от Вероники Николаевны пришло неожиданно: 

«Миша, Ирина.
Не ждите извинений. Я хотела лучшего для сына. Живите, как хотите. Не приходите плакаться, когда ошибочность вашего выбора станет очевидна. Касаемо квартиры — решайте сами. Жить рядом с невесткой, не уважающей меня, я не намерена.» 

Дима обнял меня. 
— Она никогда не признает ошибку. Но это наша жизнь. И я выбрал тебя. 

Тетя Катя права. Это стоило борьбы. Мы счастливы. А ее холодное письмо – лишь горькое напоминание, что не все битвы за любовь заканчиваются полной победой. Но наша – выиграна.