— Мам, а где подарок? — сын унизил меня на собственной свадьбе

 Я провела пятнадцать лет в тюрьме. Не оправдываю себя. В порыве слепой ярости, защищаясь от пьяного мужа, я совершила непоправимое. Мне самой до сих пор страшно от той ночи. Самым страшным наказанием стало не заключение, а то, что у меня отобрали сына. Моего Стасика. Его воспитали родители мужа, а когда я вышла, он был уже взрослым, самостоятельным парнем, который не нуждался в чужой женщине с темным прошлым.
Я не навязывалась. Следила за ним издалека: знала, что он окончил университет, устроился на хорошую работу. А потом увидела его в городе с красивой девушкой. Сердце забилось сильнее, решилась подойти. Он был холоден, но вежлив. Сказал, что женится. Слова сами сорвались с губ:
— Стас, можно я приду? Хотя бы просто посмотреть на тебя в этот день.

Он долго отнекивался, говорил, что будет неловко, но в итоге сжалился:
— Ладно, приходи.
Я готовилась к свадьбе как к главному событию в жизни. Надела единственное приличное платье, сделала укладку. Мне было неловко среди гостей в нарядных костюмах и шикарных платьях. Я села в самом углу, стараясь быть незаметной. Стас совсем не подходил ко мне, не представлял гостям. Будто я была пустым местом. Но я все равно была счастлива просто смотреть на него, такого красивого и взрослого.
Когда начались поздравления, я с замиранием сердца подошла к молодым. Хотела сказать так много: как горжусь им, как желаю счастья… Но слова застряли в горле. Я просто прошептала: «Будьте счастливы, родные мои», и обняла его, передавая небольшой, но красивый букет невестке.
Стас холодно принял объятия, а потом, глядя на меня с насмешкой, громко, так, чтобы слышали окружающие, спросил:

— Мам, а где подарок? Конверт хоть принесла? Или, как в старые добрые времена, ограничишься цветочками?
Вокруг на секунду повисла неловкая тишина, потом кто-то сдержанно засмеялся. У меня перехватило дыхание. Мне показалось, что земля уходит из-под ног. Вся моя вина, все годы тоски и надежд разбились об этот один, такой жестокий и публичный вопрос.
Я не досидела до конца праздника. Вышла, не помня себя. Он знал, что у меня нет денег. Знает, на какие копейки я живу. Но он выбрал именно этот способ показать мне, кем я остаюсь для него — не матерью, а позорным пятном в его биографии, которая еще и должна платить за свое присутствие.

Я подарила ему самое дорогое, что у меня было — свою любовь. Когда муж был жив, я работала на двух работах, чтобы прокормить Стаса с отцом. Последний пропивал деньги, а я ограничивала себя в еде, чтобы накормить сына. На каждый день рождения Стаса я отводила его в кафе и заказывала молочный коктейль с кусочком торта, а сама ничего себе не брала… Но, видимо, сын обо всем забыл…
Он потребовал с меня конверт с деньгами. Теперь я сижу дома одна и плачу. Не от злости на него. А от обиды за себя. Ведь мое материнское сердце, несмотря ни на что, продолжает его любить. И от этого еще больнее.