Мама всегда считала меня своей рабочей силой, пока я не вернулась домой после учебы

Знаете, у моей мамы есть одна суперспособность, которая меня выводила из себя лет этак с десяти. Удивительный талант — раздавать направо и налево обещания, а потом с чувством глубокого удовлетворения складывать их все в мой рюкзак. Со стороны наша семья выглядела очень отзывчивой: дочка — просто ангел во плоти, вечно кому-то помогает. А секрет-то был прост — этот «ангел» просто не мог отказать маме.
Помню, как сейчас, ее звонок подруге: 
- Леночка, не переживай ты за свои кактусы! Мы их обязательно польем! Я сама лично!
Кладет трубку, поворачивается ко мне: 
- Слушай, доча, Елена в отпуск уезжает, надо к ней зайти, цветочки полить. Ключ у меня. 

Я, естественно, в отказ: 
- Мааам, у меня планы с девочками!
А в ответ — классика жанра: 
- Какие планы в твои-то шестнадцать? Учиться надо! А я, между прочем, на работе падаю, давление скачет, спина отваливается. Ты уж сбегай, помоги, я же обещала!
И понеслось. В мои обязанности входило кормить чужих котов, выгуливать соседских собак (которые меня, кстати, не всегда признавали), покупать продукты «для больной тети Гали» и таскать ей же сумки из магазина. Мама сияла от гордости, как будто это она все делала, а я была просто ее продвинутым инструментом. Ее доброта была настоящей, это да. Услышит, что кому-то плохо, и сразу: «Надо помочь!». Но вот руки для этой помощи были почему-то всегда мои.
С возрастом мое терпение начало лопаться. Я уже не та безропотная девочка, у меня своя жизнь, свои «хочу» и «не хочу». Попробовала возмущаться. Но мама была виртуозом манипуляции. Тут тебе и театральное: «Я тебя на ноги подняла, а ты мне в простой просьбе не можешь отказать!», и шантаж в стиле: «Раз так, то сама себе новый телефон на день рождения ищи!», и просто крик на всю квартиру: «Все девочки как девочки, а ты штаны просиживаешь! Хоть какая-то польза от тебя будет!».

Меня это бесило до глубины души. Принцип-то простой: пообещала сама — сама и делай. Или, на худой конец, спроси у того, кого собираешься в это втянуть: «А ты не против?». Но нет. В маминой картине мира я навсегда оставалась ребенком, у которого не может быть своих, серьезных планов.
Неудивительно, что при выборе университета я смотрела на карту исключительно с точки зрения максимального удаления от дома. Поступила на Дальний Восток — я с Европейской части России. Это были пять лет счастья! Не потому, что учеба была легкой, а потому, что никто не звонил мне в субботу утром с фразой: «Доченька, срочно нужно отвезти банку варенья тете Зине, она приболела. Ты же рядом живешь!». Рядом — это за сорок километров, но мамина география была особая. Главный бонус — в том городе у нее не было ни друзей, ни знакомых. Рай!
Но университет закончился, и я, как ни крути, потянулась обратно. Мой город был мне милее и роднее. Вернулась с дипломом и надеждой, что мама за эти годы поумнела.

Первый год прошел на удивление тихо. Видимо, она отвыкла от того, что есть кому поручить свои «добрые дела». Я уже начала расслабляться. Но нет, на второй год старый сценарий ожил. Раздался звонок: 
- Дочь, нужно завтра заехать на дачу к моей коллеге, полить огурцы. Она уехала.
Я встала в стойку. Твердо и холодно, как меня учил опыт: 
- Нет, мама. У меня свои планы. Я не поеду.
Начался скандал, но я держалась. Казалось, она отступила. Я даже подумала, что победила в этой затяжной войне.
Но мама не была бы сама собой, если бы не нашла новый фронт для атаки. Неделю назад звонок, довольный такой голос:
—Доченька, у меня для тебя отличная новость! Моя подруга, Ирина Петровна, узнала, что ты в инязе училась. А ей как раз репетитора для сына-пятиклашки нужно! Английский подтянуть. Я тебя уже рекомендовала!
У меня в глазах потемнело.
—Мам, я тебя сто раз говорила, что я не репетитор! Я язык знаю, но я не умею учить других, тем более детей!
—Да что там уметь-не уметь! Просто посиди с ним, позанимайся. По-дружески, она же моя подруга!
Ключевая фраза прозвучала, как приговор.
—То есть, бесплатно? — уточнила я, чувствуя, как закипаю.
—Ну конечно! Какие деньги между друзьями? Я уже пообещала, неудобно теперь отказывать, — сказала она, изображая голосом бездну неловкости.
В этот момент во мне что-то щелкнуло.
—Слушай, мама. Мне не неудобно. Мне очень даже удобно. Я не давала никаких обещаний. Мое решение — нет. Твердое и окончательное. Передай Ирине Петровне, что я не занимаюсь репетиторством. Вообще. Ни за какие деньги.
Истерика на том конце провода длилась уже третьи сутки с переменным успехом. Но я непреклонна. Эти дни я провела не в спорах, а в активных поисках квартиры. Хотела, конечно, подкопить на первый взнос, но, видимо, не судьба. Придется брать ипотеку сейчас. Потому что я окончательно и бесповоротно устала отрабатывать своей жизнью и своим временем мамину показную доброту. Пора жить своими обещаниями, а не чужими.