Меня словно током ударило, когда я увидела рядом с мужем ее

Я шла по парку, сжимая в руках пакет с круассанами — Паша обожает их. Солнце слепило, а в голове крутился список дел: забрать платье из химчистки, полить фикус, позвонить свекрови. Рутина, которая вдруг показалась мне уютной, как плед. Пока я не увидела их.  

Они вышли из-за угла кафе, смеясь. Его рука — та самая, что каждое утро гладила мои волосы — теперь держала ее пальцы. Мое тело онемело, будто в жилы влили лед. Паша что-то говорил, а она, запрокинув голову, улыбалась так, словно выиграла джекпот. И тогда я разглядела: острый подбородок, родинка над губой. Светка. Та самая, что украла мой дипломный проект и назвала меня «истеричкой», когда я попыталась доказать правду.  

Каблуки впились в асфальт, сердце колотилось, как загнанный зверек. Вспомнилось, как она тогда стояла перед дверью деканата, с невинными глазами: «Юль, ты же сама разрешила посмотреть наброски!» А потом шептала за спиной: «Ты слишком доверчивая». Спустя десять лет она снова играла в ту же игру. Только ставки выросли.  

Я машинально шагнула за рекламный щит, наблюдая, как Паша поправляет ей шарф. Так он делал мне, когда мы только познакомились.

«Неужели он…» — мысль обожгла, но я вцепилась в холодный металл щита, заставляя себя дышать. Нет. Он не такой. Вчера мы ужинали при свечах, а утром он оставил записку: «Спасибо за кофе, любимая». Значит, она его опутала. Или только начинает.  

Светлана повела взглядом в мою сторону, и я замерла. Узнала? Но нет — ее глаза скользнули мимо. Она что-то шепнула Паше, и он рассмеялся тем смехом, который раньше был только моим. В горле встал ком, но я сглотнула слезы. Бежать? Упасть на землю? Рука сама потянулась к телефону — сделать фото, устроить сцену. Но вдруг вспомнила ее слова из прошлого: «Ты всегда реагируешь, как ребенок. Победители не суетятся».  

Пальцы разжались. Нет, Светка. На этот раз все иначе.  

Дома я высыпала круассаны на тарелку, будто ничего не случилось. Паша вернулся поздно. «Задержался на совещании», — сказал он, целуя в лоб. Раньше я бы поверила. Теперь заметила, как он избегает взгляда.  

— Знаешь, я сегодня вспоминала нашу свадьбу, — проговорила я, наливая чай. — Ты тогда перепутал кольца и надел мое на себя. Говорил, это знак — теперь мы часть друг друга.  

Он замер с чашкой в руке. 

— Юль… Ты о чем?  

— О том, что я верю в знаки.  

Ночью, когда он уснул, я осторожно взяла его телефон. Пароль — дата нашей свадьбы. В переписке с «С.М.» — стихи, которые он писал мне в студенчестве. «Ты все так же прекрасна», — написал он сегодня. Ответ: «Жаль, ты не свободен».  

Утром я надела красное платье. Приготовила кофе с корицей, как в медовый месяц.  

— Ты сегодня… сияешь, — пробормотал Паша.  

— Спасибо, — улыбнулась я, поймав его взгляд. — Знаешь, я вдруг поняла: если что-то дорого, за него стоит бороться. Даже если кажется, что все против.  

Он поперхнулся, но промолчал. А я подошла к окну, глядя, как ветер срывает последние листья с кленов. Зима близко, Светка. Но мой дом ты не отвоюешь.  

P.S. На следующий день я «забыла» телефон в гостиной, предварительно открыв переписку с юристом… И наблюдала, как Паша бледнеет, листая сообщения. Иногда лучшая атака — позволить врагу усомниться в своей победе.