Моего ребенка усыновила родная бабушка. Сейчас у него лейкемия и я хочу, чтобы он знал кто его мама

В подростковом возрасте я не отличалась примерным поведением. Еще в 11 лет меня стал интересовать противоположный пол. А на свое четырнадцатилетие переспала с другом детства. Ярик был не намного старше меня — всего на пару месяцев. До меня сначала не дошло, что я беременна. А когда начал расти живот, мама поняла в чем дело. Вместе с мамой друга принимала решение как поступить. Я была уже на 6 месяце, аборт делать побоялись. Родила ребенка, которого тут же усыновили родители Ярика. Семья как раз после рождения внука переехала в другой дом, поэтому никто из соседей не знал правды о рождении ребенка.

Артем рос у меня на глазах. Материнских чувств к нему раньше не испытывала, потому что сама была ребенком. И вот мне уже 30 лет, и каждый раз когда вижу сына, то испытываю страшную боль. Ему недавно исполнилось 15 лет, интересный, красивый парень. Раньше мы с ним по-дружески общались, а сейчас я для него «старая тетка». Поэтому кроме «здравствуйте», «до свидания» ничего от Артема не слышу.

Недавно у него диагностировали лейкемию. Ярик полностью подошел ему в качестве донора для пересадки костного мозга. Сейчас Артема готовят к этой процедуре. Я часто навещаю сына в больнице. Никаких подозрений такие визиты не вызывают у парня, ведь я друг семьи и работаю в этом медучреждении. Один раз я взяла его за руку, а он ее вырвал. Смотрел на меня недоброжелательным взглядом. Поговорила с «родителями», они сказали, что он ничего не знает о том, что не родной сын. Видимо ему просто не понравилось такое проявление нежности. Поговорила с мамой Ярика, попросила ее разрешения рассказать Артему правду.

Я понимаю, что поступлю не справедливо, но он мой ребенок и мне хочется быть рядом не на правах друга семьи. Тетя Инна категорически против. Скандалить с ней не хочется, я очень благодарна за то, что она воспитала моего ребенка.

Не знаю почему, но мне хочется, чтобы в такой непростой период своей жизни он ощущал поддержку от своих биологических родителей. Если с Яриком хотя бы общается по-братски, то со мной не горит желанием делиться своими волнениями.

Моя мама называет меня дурой. Предлагает отпустить ситуацию и думать о своей личной жизни. Но я никак не могу забыть про то, что я мама. С Яриком у нас не простые отношения по жизни — мы то сходимся, расходимся. Думали даже родить ребенка, чтобы перестать хлопать дверьми каждый раз, после того, как повздорим. Но тут заболел Артем и стало не до этого. Финансово оба помогаем с лечением. Вот я только не могу найти себе места от того, что нет возможно обнять сына, погладить по голове, сказать что-то ласковое. Ярика он хотя бы сам обнял, когда ему остригли волосы после курса химиотерапии.

Я не знаю, как правильно поступить. Пустить все на самотек и со стороны наблюдать за жизнью сына или же сказать правду