Моя дочь решила, что будет разрешать моим внукам все, что они захотят

Боже ты мой, вот не думала я, честное слово, что доживу до такого срама. Мой же внук, кровь от крови моей… ГУБЫ СЕБЕ УВЕЛИЧИЛ! Да-да, вы не ослышались, я именно про внука говорю, а не про внучку. Та ещё мала, семи лет всего, красавица моя Аленка. Хотя её мать, моя дочь Лена, уже и её вовсю преображает — то пряди выбелит, то розовые какие-то штуки в волосы вплетёт. Говорит, сейчас так модно, все детишки ходят.
Я, конечно, ворчу: 
- Ну и зачем ребёнка делать похожей на зебру полосатую? Или на попугая разноцветного?
А Лена мне в ответ, будто сговорилась с этим ихним телевизором: 
- Мама, мы с Олегом — родители современные, продвинутые. Мы не хотим, чтобы у наших детей комплексы были.
Я аж фыркнула: 

- Да можно подумать, у тебя их было выше крыши! Мы тебя в чёрном теле держали, что ли?
А она, знай, себе на уме: 
- А что? Разве нет? Нам же всё было нельзя.
- Так и надо!— я аж кулаком по столу стукнула для убедительности. — Хотя, зря я тебя крапивой по мягкому месту не отходила как следует! Вот бы ты сейчас знала, как детей правильно-то воспитывать!
- Мама, ну хватит тебе! — отмахивается Лена. — Это же просто детство. Вот подрастут Аленка с Никитой, и всё это само пройдёт.
Тут у меня аж спина похолодела. Чуйка бабушкина — она ведь никогда не подводит.
- Стой-стой,— говорю. — Это как это «с Никитой»? Ты что, и ему волосы красишь?
- Ну да,— отвечает так, будто чайник вскипел, а не сын волосы обесцветил. — Он мелирование сделал, и знаешь, ему даже очень идёт!
Я на месте аж подпрыгнула:

- Лена! Ты в своём уме вообще?! Да он же в школе учится! Мальчик! Его же там засмеют, в изгоя превратят!
- Мама, во-первых, он не один такой у нас в классе, — спокойно так плечами пожимает. — А во-вторых, Никите уже пятнадцать, девятый класс на носу. У него есть право на личное пространство и самовыражение.
- Ага, выражается, — сарказмом аж фонтанирую. — Скоро ты ему и уши проколоть разрешишь, и татухи какие-нибудь чудовищные.
А она как прыснет:
- Так я уже и разрешила! Сережку он себе в ухо поставил. Мам, ну пусть побалуется, пока молодой! Вырастет, обзаведётся семьёй, станет солидным — нахрен эти все глупости сам забудет.
Я только пальцем у виска покрутила. Эх, зря я так мягко с ними! Живу-то я отдельно, слава богу, своя хрущёвка есть. А они в своём евроремонте. Стала я замечать, что сколько ни приду — Никиты никогда нет дома. Вечно он то «в библиотеке», то «на дополнительных занятиях». Лапшу мне на уши вешали, а я, старая дура, верила!

Пока однажды с соседкой Лидкой на лавочке не разговорилась. Её внучка как раз тоже к экзаменам готовится, в том же девятом классе. Я и спрашиваю: 
- Ну как твоя Геля? Тоже, поди, в библиотеке пропадает?
А Лидка так и заходится смехом: 
- Ой, Васильевна, ну ты даёшь! Какие, на фиг, библиотеки? У каждого в кармане телефон, в котором все книги мира! Ты бы ещё спросила, на каком она дилижансе туда ездит!
Пока она смеялась, у меня в голове всё сложилось, как паззл. И решила я тогда устроить им внезапную проверку. Прикатила к ним в воскресенье с утра пораньше, с тортиком и самыми нехорошими предчувствиями.
Дверь открывает сам Никита. В прихожей темновато, я его толком не разглядела, только почуяла, что что-то не то. А вот на кухне, при свете, я обомлела. У внука моего любимого… губы на пол-лица! Будто шмель ужалил в самое мягонькое место! Я аж вскрикнула с порога: 
- Никитушка! Родной! Да кто же тебя так изувечил?!
Он сначала прыснул со смеху, но тут как раз Лена с Олегом подбежали на мой крик. 
- Мама, ты что так рано? И чего орёшь?

А я и говорить-то не могу, только трясущимся пальцем тычу в это «произведение искусства» на лице внука. 
- ЭТО… ЧТО ЭТО ТАКОЕ?! — выдавила я наконец.
Ну, тут-то всё и выплыло наружу. Оказалось, это не побои, а «биоармирование» или как там его… Добровольно! Потому что «стильно» и «модно». И что я, старая, ничего не понимаю в современной красоте, а им, видите ли, идёт.
Тут уж меня окончательно прорвало. 
- Вы бы не за губами его следили, а за мозгами своими! — закричала я так, что, наверное, соседи услышали. — Совсем с катушек съехали все? В кунсткамеру превратились! Чтоб ноги вашей у меня больше не было! От семьи такой — отказываюсь!
Выскочила оттуда, хлопнув дверью. Сижу теперь в своей тихой квартире и думаю: слава богу, что мой покойный муж до этого безобразия не дожил. С ума бы сошёл, глядя на этот цирк. А я… я видеть их больше не хочу. Совсем.