Моя золовка попала в очень сложную ситуацию, а ее родственники остались в стороне

Знаете, а ведь мы с Васей уже двадцать лет как муж и жена. Не верится, честно говоря! Помню, как сейчас: мы познакомились в парке, просто столкнулись взглядами. И всё. Метаться больше никуда не пришлось. Вася потом говорил: «Я увидел тебя и понял – моя». Ну, я-то, конечно, сопротивлялась… Шутка! Это была та самая любовь с первого взгляда, о которой в кино показывают.
Сыграли мы шумную свадьбу, а через год на свет появился наш Костюха. Мы всегда мечтали о большой семье, так что когда узнали, что ждём двойняшек, были на седьмом небе от счастья. Наша двухкомнатная квартира моментально превратилась в этакий весёлый, беспокойный улей. Трое детей, а ещё частые гости – бабушки, дедушки, куча родни. У Васи братья-сёстры – Коля, Толик, Оля и Валя. Все души не чаяли в наших ребятишках, только и успевали подарки подкидывать.

Старший, Коля, вахтовал на Севере, крепкая у него семья. Сестра Оля, учительница младших классов, вся в детях была, а вот свою личную жизнь так и не устроила. Средний брат, Анатолий, свой бизнес – автомастерская. Жену туда же бухгалтером устроил. Две дочки у них, уже выпорхнули из гнезда, по вузам разъехались. Ну а младшая, Валя, в деревне, в родительском доме, с мужем и ребёнком, ведёт своё хозяйство.
Мы любили собираться все вместе на праздники. Шум, гам, столы ломятся! Мы с сёстрами на кухне управляемся, а мужчины с детьми возятся или о чём-то своём, важном, рассуждают. Одним словом, одна большая, дружная семья. Мы тогда и подумать не могли, что гром грянет именно в такую ясную погоду.
У Оли случился инсульт. После него у неё полностью отнялись и ноги, и руки, пропала речь. Это был удар для всех. Мы навещали её в больнице, приносили фрукты, старались шутить, поддерживать, хотя у нас на душе кошки скребли.

Выписали её, и Толик с женой забрали её к себе. Нужна была долгая реабилитация. Мы все скинулись – у Оли были небольшие сбережения, мы добавили – на тренажёры, на лекарства дорогие. Все деньги перевели на карту Толику, чтобы он съездил, купил всё необходимое. Мы тоже помогали кто чем мог – то деньгами, то продуктами.
Первые три месяца – самый важный период. Врачи говорили, есть шанс вернуть подвижность. Но шли недели, а улучшений не было. Как приедем к Толику – Оля лежит неподвижно, только глазами грустными провожает. Сердце просто разрывалось от жалости и этого ужасного чувства бессилия.
Когда стало окончательно ясно, что улучшений нет, Толик заявил, что они больше не справляются. Собрали семейный совет. И тут началось… У всех вдруг нашлись неотложные дела, проблемы, причины. Никто не хотел брать на себя такую ношу. В итоге мой Вася, недолго думая, забрал Олю к нам. Я узнала об этом, когда всё было решено.

В нашей двушке живут младшие дети, Лиза с Димой, в одной комнате, мы с Васей – в другой. Пришлось потесниться: мы переехали на раскладной диван на кухню, а свою комнату отдали Оле. Вася у меня человек упрямый и сильный духом. Он не сдавался. Каждый день делал ей массаж, разрабатывал пальцы на руках и ногах. И случилось чудо! Через месяц Оля смогла слегка пошевелить пальцами. Это была маленькая победа.
А потом я совершенно случайно встретила старого друга, который стал одним из лучших реабилитологов в столице. Уговорила его приехать, посмотреть Олю. Он её осмотрел и развёл руками: 
- При тех лекарствах, что ей выписали, и ежедневных занятиях, состояние должно было быть значительно быстрее. Это странно.
Мы с Васей переглянулись. В комнате повисла тягостная пауза.
- Оля,– осторожно спросил Вася, – они давали тебе лекарства? Сжимай ладонь, если да.
Её рука лежала неподвижно.
- Может, просто не получилось? – прошептала я. – Оль, моргни три раза, если они с тобой занимались?
Она смотрела на нас широко раскрытыми глазами. Не моргая.
У нас с Васей земля ушла из-под ног. Мы не ожидали такого подвоха от родного брата.
Вася тут же набрал Толика. Говорил жёстко, чего я от него никогда не слышала.

- Толя, что за безобразие? Объясни! Где чеки на лекарства?
Тот отнекивался, голосил, что чеки не сохранились. Доказательств у нас не было, кроме этого красноречивого, немигающего взгляда Оли. А она врать не станет, мы это знали.
Упущенное время не вернуть. Вася боится испортить отношения с братом окончательно, выдвигая голословные обвинения. А у меня внутри комом стоит обида. Обида за Олю, за её сломанную судьбу, за то, что в беде она оказалась никому не нужна, кроме моего упрямого, золотого Васи. Мы вдвоём за ней ухаживаем, стараемся подбодрить. А остальная родня куда-то испарилась, в гости к племянникам перестали ходить. Наверное, совестно им в глаза Оле посмотреть.