Муж отказался помочь моей матери, когда она единственный раз в жизни обратилась к нам с просьбой

Я всегда знала, что выхожу замуж за человека, чья семья будет для него в приоритете. Тогда мне это казалось признаком крепких родственных уз. Я лелеяла наивную надежду, что наша любовь постепенно выстроит новые границы, что я стану его главным тылом. 

Мы прожили с Марком семь лет, но картина не изменилась. Его жизнь по-прежнему вращалась вокруг указаний родителей, а я была лишь удобным приложением к их сыну. 

Каждую субботу раздавался звонок: 

— София, доброе утро! — голос свекрови заискивающий и требовательный одновременно. — У нас сегодня большой заезд гостей. Марк поможет отцу с мангалом, а мы с тобой накроем на стол и приведём в порядок гостиную. Приезжайте к одиннадцати. 

Я долго ездила по этим вызовам, пока однажды не взбунтовалась. Поводом стал звонок от моей мамы. 

— Солнышко, как ты? — её голос прозвучал неуверенно, и я сразу поняла, что что-то не так. 

— Всё хорошо, мам. А у тебя что-то случилось? 

— Да, беда. Упала с лестницы, запястье сильно повредила. Гипс наложили. А на даче… Там столько всего накопилось. Я знаю, вы заняты, но, может, в воскресенье… 

Я тут же всё поняла. Она никогда не просила о помощи просто так. 

— Конечно, мам. Мы обязательно приедем. 

Марк встретил мою просьбу холодным молчанием, а затем покачал головой. 

— Невозможно. Отец договорился, что мы поедем выбирать ему новый инструмент. Это очень важно. 

Во мне что-то надломилось. 

— Ты каждые выходные у них! Моя мать обращается впервые! Ты же с удовольствием ешь её варенье и хвалишь соленья, которые она для нас специально готовит! 

— Так это же другое дело, — флегматично ответил он. — Она сама предлагает. А тащиться через весь город из-за какой-то дачи … Пусть нанимает рабочих. 

Мы разругались тогда впервые. Я высказала всё, что копилось годами. 

— С сегодняшнего дня твои родственники могут обходиться без меня. Раз ты не считаешь нужным помогать моим, то и я не обязана. 

Он хлопнул дверью. Я позвонила подруге, Кате. Она, не раздумывая, согласилась помочь. Мы провели весь день на маминой даче, а вечером, уставшие и довольные, пили чай с малиновым вареньем. 

Марк дулся на меня несколько дней. Его мать, видимо, ничего не знала о нашем конфликте, потому что через месяц раздался её звонок: 

— София, милая, когда будешь у матери, захвати, пожалуйста, пару баночек мёда. У вас же там свой, с липового цвета. 

— Больше не будет мёда, Полина Станиславовна, — ответила я твёрдо. — Спросите лучше у Марка, почему. 

Недопонимание стало нашим вторым языком. Он не мог простить мне моего бунта. 

— Ты — часть нашей семьи! Ты должна участвовать в её жизни! — кричал он. 

— А ты — часть моей? — парировала я. — Где ты был, когда моей маме реально было тяжело? 

Он лишь отмахивался, твердя о своём праве на личное время. Я же замкнулась в себе и взяла больше заказов — я работаю флористом. Мне нужно было чувствовать финансовую независимость от этого человека. 

Окончательное решение пришло ко мне позже, когда мама снова повредила руку. На сей раз я взяла отпуск, чтобы ухаживать за ней. 

— Ты что, совсем съехать туда собралась? — возмутился Марк, увидев мой чемодан. — А кто обо мне позаботится? 

— Ты — взрослый мужчина. Справляйся сам, — ответила я, не глядя на него. 

— Если ты уедешь, можешь не возвращаться! — прорычал он, хватая меня за руку. 

— Я даю тебе три недели, чтобы собрать свои вещи и исчезнуть. Когда я вернусь, тебя здесь не должно быть. 

Он не верил мне. Писал смс, требовал вернуться, жаловался на пыль и пустой холодильник. Я не отвечала. 

Вернувшись, я обнаружила полупустую квартиру. Исчезли не только его вещи, но и наш совместный телевизор, кофемашина, даже набор дорогих ножей. Позже он написал: «Забрал своё. Ты останешься одна — с твоим характером ты никому не нужна». 

Мне не стало грустно. Я сменила замки и наслаждалась обретенным покоем.