Муж сказал, что будет возить на работу свою мать, а я должна добираться сама на общественном транспорте

Кофе на столе еще дымился, когда Денис, мой муж, отложил телефон. Он смотрел куда-то мимо меня, в окно, где только начинал пробиваться рассвет. 

— Слушай, Насть, насчет машины… — начал он негромко, вертя ложку в пустой тарелке. Этот тон – предвестник чего-то неприятного. 

— Мама вчера звонила. У нее эта больная нога опять, знаешь… И автобус до работы ей сейчас – просто пытка. Стоять в пробках, трястись… 

Я молчала, ожидая главного. Он посмотрел на меня, но взгляд был каким-то скользящим. 

Я поставила чашку. 

— Понимаю, — ответила, и мой голос прозвучал странно спокойно. — А я как? На работу мне тоже тяжело добираться. Час пик, маршрутки битком… 

Денис махнул рукой. 

— Ну, ты же молодая, здоровая! Поедешь на автобусе, метро… Ты справишься. Мы же договаривались помогать родителям? Мама одна, ей тяжело. 

— А моя работа? Мои «всего» сорок минут в переполненной маршрутке, где тебя приминают со всех сторон? Мои планы, которые могут сорваться, если транспорт встанет? Ты мог хотя бы предупредить. — Голос начал срываться. — Твоя мама живет в двадцати минутах езды в противоположную сторону! Ты будешь тратить на это полтора часа минимум утром и столько же вечером! Где логика? Ей проще на такси добраться, и дешевле намного, чем мне. Мы оплатим, если нужно. 

Он нахмурился, его лицо приняло знакомое выражение непробиваемой уверенности в своей правоте. 

Слово «счастлива» прозвучало как нож. Я встала. 

— Да, мама будет счастлива. Ты будешь героем. А я? — Я посмотрела ему прямо в глаза, пытаясь найти сомнение, угрызения совести. Но видел только раздражение от моей «несговорчивости». — Я должна пожертвовать своим комфортом, своим временем, без всякого обсуждения, потому что ты так решил? Потому что твоя мама важнее? 

— Не начинай! — закричал он. — Я сказал, как будет! Ты не маленькая, справишься сама. Проблема раздута из ничего! 

«Справишься сама». В этих словах был весь смысл. Не «мы найдем решение», не «давай подумаем вместе», а – справляйся сама. Пока он будет спасать свою мать, я должна исчезнуть с его горизонта забот и не создавать неудобств. 

Закрыв дверь, я оперлась о холодную раковину. За окном, во дворе, стояла наша машина. Наша. Купленная на общие деньги, заправляемая из общего бюджета. Скоро она будет возить его мать. А я… я буду ждать автобус на пыльной остановке, толкаться в давке, вдыхать чужой пот и чувствовать себя никому не нужной обузой в собственной семье. Неудобством, которое должно «справляться само». 

А он. Герой. Хороший сын. Сейчас повезет ее. А я останусь здесь, одна, с горьким осадком на душе и пониманием простой вещи: в его системе координат я всегда буду на последнем месте. После его матери. После ее удобства. После его односторонних решений. И эта мысль была страшнее любой переполненной маршрутки.