Муж стал уделять много внимания своему внешнему виду, хотя раньше такого не было

Раньше его стиль можно было описать как «удобно и чисто». Старые джинсы, простая футболка, в лучшем случае — свитер, который я ему купила лет пять назад. А теперь... Теперь наш коридор пахнет не котлетами, а каким-то дорогим древесным одеколоном. И в шкафу висит рубашка. Шелковая. Небесно-голубая. Я даже не знала, что он знает о существовании таких цветов. 

Первой ласточкой были новые духи. Резкие, с каким-то пряным шлейфом. Не его обычный «свежий» аромат после бритья. 

— Саш, это что за запах? — спросила я как-то утром, когда он, благоухая, выходил из ванной. 

— А? — он будто споткнулся о мой вопрос. — Да так, коллега подарил на день рождения. Пробник. Решил попробовать. Нормально? 

— Необычно, — ответила я нейтрально, но внутри что-то ёкнуло. Коллега? Подарил? Мужчине? Духи? 

Потом появилась рубашка. Он вертелся перед зеркалом в прихожей, застегивая манжеты, чего не делал никогда. Лицо было сосредоточенным, почти незнакомым. 

— Красивый цвет, — заметила я. 

— Да? — он обернулся — Надо же иногда обновляться. Начальство обратило внимание, что я хожу как бомж, — он засмеялся. — Хочу произвести впечатление на новом проекте. 

«Начальство»? Он работал в одной и той же компании десять лет, и его «заношенный» стиль никогда никого не смущал. Наоборот, считался признаком солидного профессионализма. 

Он стал чаще задерживаться «на работе», а однажды я нашла в его спортивной сумке чек из фитнес-клуба премиум-класса. Не из нашего скромного спортзала у дома, а из того, что в центре, с бассейном и солярием. 

— Тренажерный зал? — спросила я вечером, держа в пальцах бумажку. — В «Элит-фитнес»? Это же... дорого, Саша. 

Он не смутился. Совсем. 

— Ага. Решил здоровьем заняться. Сидячая работа, спина болит. Там и бассейн хороший. Стоит того, — он взял чек из моих рук. — Не волнуйся, бонусами с работы оплатил. Хочу в форму прийти. 

Для кого? Этот вопрос висел в воздухе каждый раз, когда он, тщательно уложив волосы гелем, который тоже появился из ниоткуда, выходил вечером «на встречу с партнерами» или «на корпоратив». Я следила за его телефоном, но он был чист. Слишком чист. Он стал осторожен. 

Решающий удар пришелся на обычный вторник. Он сказал, что задержится с «аудит-проверкой». Интуиция, эта злая ведьма, заставила меня свернуть по дороге из магазина в маленькое кафе напротив его офиса. Того, где он якобы был. И я увидела их. 

Они сидели у окна. Он, в своей новой, идеально отглаженной голубой рубашке, и она. Молодая. Смеющаяся. Он наклонялся к ней, поправлял салфетку на столе, его лицо светилось таким вниманием, такой нежностью, которых я не видела годами. Таким, каким оно светилось когда-то для меня.

Я не помню, как вошла. Как подошла к их столику. Помню только его лицо, когда он поднял на меня глаза. Не испуг. Не раскаяние. Ужас. Голый, неприкрытый ужас человека, пойманного с поличным. 

— Саша? Аудит-проверка, говоришь? 

Он вскочил. 

— Таня! Я... Это... Мы просто... — он захлебнулся словами, бросая растерянный взгляд на девушку, которая смотрела на меня широко раскрытыми глазами. 

— Не надо, — я перевела взгляд с него на нее и обратно. Вся его новая внешность — дорогие духи, рубашка, подкаченные в зале руки — вдруг показалась жалкой маской. Гримом для пошлого спектакля. — Всё понятно. 

Он протянул ко мне руку. 

— Подожди, давай поговорим... 

Я посмотрела в глаза. 

— Говорить не о чем, — произнесла четко. — Всё уже сказано. Твоими поступками. Твоей... новой формой. 

Он замер. В кафе воцарилась тишина. Все смотрели на нас. Мне было все равно. Внутри была только пустота. 

Я развернулась и пошла к выходу. Не оглядываясь. Не слушая его бессвязные выкрики.