Муж учил других, как себя вести, устраивал цирк, а стыдно было мне

Всегда считала себя человеком здравомыслящим. Как же я тогда ошиблась? Сейчас, глядя на разбитую рамку на полу — следствие его утреннего визита — я наконец ощущаю не злость, а пустоту. Решение созревало восемь лет, как тяжкая болезнь, и сегодняшний визит Виктора на мое рабочее место стал завершением. 

Мой начальник, Игорь Петрович, смотрел на меня поверх очков, его лицо выражало скорее усталую жалость, чем гнев. 

— Марина, я ценю вас как специалиста. Но мы не можем работать в цирке. Ваш муж устроил представление в открытом пространстве, его крики слышали клиенты из соседнего кабинета. Вы должны решить свои личные проблемы так, чтобы они не пересекали порог офиса. Повторения я не потерплю. 

Я не стала рассказывать, что мы уже месяц как подали на развод. Объяснять что-либо бесполезно. Виктор всегда был гением превращения чужого пространства в арену для своих сцен. 

Он казался таким несчастным, когда мы познакомились. Два неудачных брака за плечами, жизнь не сложилась. А я, наивная, поверила, что мое тепло, моя любовь исцелят его раны. Он был очарователен: цветы, ужины при свечах, трогательная забота. Ни тени будущих бурь. 

Первая гроза грянула в маленьком кафе, куда мы зашли после УЗИ. Я сияла, положив руку на живот, а он вдруг начал шипеть на официантку, что суп остыл. Его голос, вначале тихий, превратился в оглушительный гром, собирая взгляды всех посетителей. Я бормотала извинения. Он же, выйдя на улицу, заявил: «Надо людей учить уважать клиентов!». Тогда я списала все на стресс. 

Но уроки стали его навязчивой идеей. Он поучал всех: соседей с их газоном, кондукторов в автобусе, мамочек на площадке. Мы стали изгоями. Друзья перестали звонить, родственники находили причины не приезжать в гости. 

Самое яркое воспоминание — поход в зоопарк с нашей четырехлетней Соней. Дочка прыгала от восторга у вольера с мартышками. К нам подошла девочка с бабушкой. Виктор вдруг рявкнул на старушку: 

— У вас ребенок без шапки! Вы что, не видите, какой ветер? 

Бабушка оторопела. Я попыталась его оттащить, но он был неумолим. 

— Безответственность! Я сейчас администрацию позову! 

Мы ушли под осуждающие взгляды. Соня плакала всю дорогу домой. В тот вечер я сказала: «Все. Хватит». 

Но он не ушел. Куда ему было идти? Его мать, вырастившая это чудовище, сама сменила замки, лишь бы он не вернулся. Он жил на моей жилплощади, терроризируя меня и детей своей «заботой». 

А сегодня… сегодня он пришел ко мне. Я увидела его из окна: он орал на охранника у входа, тыча пальцем в здание. Сердце ушло в пятки. Он ворвался в отдел, сметая все на своем пути, с требованием «немедленно поговорить». Коллеги замерли. Он кричал о моей черной неблагодарности, о том, что он «вкладывал в меня душу». Когда он швырну на пол мою рамку с фото детей, чаша переполнилась. 

Дома я закрыла дверь на все замки. Но я знаю, он придет. Он будет стучать, требовать, угрожать. Я набрала номер своего брата. 

— Максим, — сказала спокойно. — Он был сегодня у меня на работе. Все кончено. Приезжай, пожалуйста. Мне страшно его одной встречать. 

Я боюсь только одного — снова стать той женщиной, которая его терпит. Но это уже невозможно. Сегодня я его выгоню окончательно.