Мы с мужем купили машину, а его брат пришел ко мне права свои качать

Знаете, когда речь заходит о родне моего Сашки, у меня в голове сразу всплывает одна история. До сих пор аж подташнивает, когда вспомню! Это было еще при Союзе, наша старшенькая, Оля, только в первый класс пошла, а младшая, Леночка, вообще грудничком была, я ее еще кормила.
У моего Александра была мечта – своя машина. Не чтобы щеголять, а чисто по нужде: на работу ездить, к его маме в деревню по выходным, да детей по кружкам возить. Мы ради этой цели экономили на всём. Я уже молчу про себя – новые колготки были праздником, но и девчонкам перестали каждый день конфеты покупать. Зарплата у Саши была хорошая, слесарь-то он высший категории, но с двумя детьми деньги таяли на глазах.

И вот, о чудо! Наконец-то наскребли нужную сумму. Чтобы сэкономить на налогах и самой покупке, решили взять машину на имя свекрови – она ветеран труда, в деревне прописана, выходило дешевле. Купили белую «Ладу», красавицу! Саша ее чуть ли не на руках носил, каждую пятницу мыть ездил. И матери своей, кстати, помогать стал чаще – то дров привезет, то продукты.
А через несколько месяцев его брат, Анатолий, жениться собрался. Подходит к Саше как-то вечером: 
- Брат, у тебя ж тачка теперь есть. Не одолжишь на свадьбу? Новобрачных прокатить надо. 
Саша, душа-человек, конечно же согласился. Только с условием: 
- Я сам за руль сяду, вас отвезу и привезу. Пьяным за руль – ни-ни.
Но планы, как это часто бывает, рухнули. Сашку срочно в командировку закинули. Он должен был вернуться к самому торжеству, но из-за урагана все рейсы отменили, застрял в другом городе.

Я только-только утром Ленку покормила, Олю в школу проводила, как звонок в дверь. Смотрю в глазок – Толя стоит. Ну, думаю, за ключами, наверное. Открываю… а с ним их дядька Сергей. Мужика этого Сашка на дух не переносил – законченный алкаш, который и Толю на путь кривой наставил.
Вместо приветствия Толя сразу таким тоном на меня: 
- Ну, давай ключи от машины. 
Я ему: 
- Толя, Саша же говорил, что сам повезет. Вас же пьяных за руль не посадишь.
А он мне в ответ, и дядька его поддерживает: 
- А ты нам тут не указ. Машина-то на мамку нашу записана! Это вы ее, старушку, обманули, ты мозги Сашке запудрила. Ты вообще тут никто, вот мы ее и заберем.

У меня аж дыхание перехватило. Знаете, такая злость подкатила! Я до декрета на двух работах пахала, мы с Сашей все сами, с копейки на копейку, а они мне тут про «мозги запудрила»!
Встала я вся белая, трясусь, но голос твердый: 
- Деньги за машину платили мы. И тысячу рублей, что ваша мама у соседей в долг брала, чтобы паспорт показать, мы вернули. Из своих! Так что разговаривайте вежливо и немедленно уходите.
Они, конечно, возмущаться начали, кричать начали, что милиция на их стороне будет. А у меня в комнате маленький ребенок! Я уже не сдержалась, кричу: 
- Сию секунду уходите, а то правда милицию вызову! И вам мало не покажется!
Побухтели они еще немного, но ушли. Я дверь закрыла, щеколду задвинула и просто сползла в прихожей на пол. Реветь начала белугой, истерика настоящая. Как меня тогда трясло… Страшно было. А самое главное – переживала, что молоко пропадет. Леночка-то голодная останется!
Через час меня аж вырубило от нервов. Очнулась от того, что Ленка плачет. Еле-еле пришла в себя, воды выпила, успокоилась немного. Молоко, слава богу, не пропало, но дочка явно наелась впритык.

До самого приезда Саши я ходила как в воду опущенная. Боялась, что он меня отругает: мол, дура, ну выпили мужики, с кем не бывает, брат же родной. Даже дети чувствовали напряжение – вели себя тихо-тихо.
Сашка вернулся только через день. Вижу – он ничего не знает. Видимо, Толька постеснялся звонить и жаловаться. Я ему всё, как было, рассказала, сквозь слезы. Как они ко мне пришли, что говорили, как я их чуть ли не с милицией выставляла.
Он выслушал, помолчал, потом тяжело так вздохнул и говорит: 
- Правильно ты сделала. Молодец. Сели бы они пьяные за руль – мало того что самих бы размазало, так еще и мать моя под суд бы попала. Никакой машины бы у нас уже не было.
У меня прямо камень с души упал! Я аж разревелась снова, но уже от облегчения.
Вечером он меня чаем успокаивал, а наутро поехал к брату «разбираться». Не знаю, что именно он ему сказал, но после этого Толя при мне даже пикнуть боялся. Он, конечно, потом еще накосячил в жизни, его жена – святая женщина, что терпела его, но это уже совсем другая история.
А тот случай… Я до сих пор его простить не могу. Как так можно было с женщиной одной, с детьми маленькими, разговаривать? Шрам на душе, вот что это. Навсегда.