На празднике мой муж оскорбил меня при всех друзьях, а я оставила ему троих детей

У меня просто крышу сносит от этой женщины! От мамаши моего Витьки. А виноват во всём этом он сам, этот великовозрастный дитёныш, который не может и шага ступить без одобрения родительницы.
Мы женаты одиннадцать лет, и знаете, первые три были… нормальными. А потом моего Витю как будто подменили. Из нормального мужика он превратился в этакого нытика, вечно ноющего и бегущего за советом к маме. И так уже восемь лет, Карл!
Сидим мы как-то вечером, я только детей уложила, посуду перемыла, на работе завал был жуткий — падаю без сил. А он, знаете, что делает? Звонит мамаше и так жалобно, будто его здесь морят голодом: 

- Мамуль, привет! Да ничего… Устал просто. Да, Лена суп сварила, но он не такой, как твой. 
Я слушаю и глазам не верю! Сижу, смотрю на него и думаю: «Ну кто ты вообще такой?»
А она, конечно, его в этой роли несчастного страдальца только поддерживает. Примчится к нам, напечет этих своих блинчиков, чаёк с молочком заварит — и Витя сразу цветёт и пахнет. Чувствует себя любимым, нужным, единственным. А у нас тут будни: трое детей, ипотека, море стирки, готовки и эта вечная гонка за выживание. Моих-то родителей давно нет, бежать некуда. Я и смирилась, живу как все. Но нет же, Витьке надо меня постоянно подкалывать.
Заходит как-то на кухню, смотрит на стол, заваленный тарелками после ужина, и выдаёт:
—И долго у нас тут этот цыганский табор будет? У мамы, между прочим, всегда идеальная чистота. Хоть бы раз у неё поучилась, как хозяйничать.
А вчера вообще анекдот случился. Открывает шкаф, рыщет и спрашивает:

—А где же печенье? Я вчера целую пачку купил! Как чай пить-то теперь?
Я ему:
- Так дети же съели, Витя. Ты ж на работе был.
А он, с обидой: 
- Мама всегда лучшие кусочки папе оставляла. Говорила, кормилец в семье должен питаться лучше всех.
И так каждый день! «Мама сказала…», «А у мамы…», «Почему ты не позвонила маме, она бы тебе показала…». Меня от одной этой фразы «моя мама» уже трясёт! Я ему пыталась объяснить: 
- Витя, дорогой, у твоей мамы был один ребёнок — ты. И работала она, если не ошибаюсь, только над твоим воспитанием. А у нас тут трое моих отпрысков плюс ты, мой четвёртый, самый сложный. Давай без сравнений?
Но он не понимает. Подруги шепчут, мол, кризис среднего возраста у мужиков, пройдёт. А я смотрю на их мужей — те хоть газон косят, а не с мамой по телефону по телефону разговаривают.

А пикник этот! Этот пикник я буду помнить вечно. Поехали мы на дачу к его коллеге. Все семьи, дети. Оказалось, договорились, что каждая пара привозит готовую еду. Я, естественно, в неведении. Садятся все за стол, а мой Витя, ко всеобщему удивлению, выносит из машины кастрюлю дымящихся голубцов, пирог с мясом и корзину пирожков с яблоком.
Все набросились, уплетают, а меня хвалят: «Лена, да ты волшебница!». Я сижу, краснею, не понимая, откуда это всё. И тут мой благоверный решает блеснуть остроумием. Стоит, довольный, как сыч, и заявляет на весь стол:
—Да что вы, это всё моя мамуля приготовила! Она у нас кулинар от Бога, пальчики оближешь! А моя Леночка у нас только яичницу умеет, да и ту со скорлупой.
Все, конечно, ржут. А у меня в глазах потемнело. Вся моя злость, все эти годы унижений — всё вырвалось наружу. Я ему тогда такого наговорила при всех! Назвала и хамом, и свиньёй, и маменькиным сынком. Наверное, были слова и покрепче, я уже не помню, была в отключке. Потом развернулась, оставила ему всех троих детей, чтобы понял, что его детство с блинчиками закончилось, вызвала такси и уехала.
С тех пор не разговариваем. И я не собираюсь первая мириться. Это не я выставила его дураком, а он меня — дурой и криворукой кухаркой перед всеми его друзьями. А он ещё и обиделся, что я ему выходные испортила!
Ну и вишенка на торте. Вчера звонит его мамаша. Голос такой сладкий-пресладкий: «Леночка, ну что ж ты моего мальчика доводишь? Он же у меня такой ранимый!». Я молчала, кулаки сжимала, чтобы не нагрубить. Но не уверена, что в следующий раз сдержусь. Очень уж мне хочется послать её в такое далёкое путешествие, чтобы обратный билет ей и не понадобился.