– На такую свекровь, как я, тебе молиться надо, вот моя-то мегерой была! – сказала Ирина Петровна и сама себе создала проблемы

Уговорить Ивана съехать от свекрови было подвигом. 

— Анечка, ну зачем нам съемная? — Иван разводил руками в их уютной кухне. — Комната своя, мама не лезет...  

— Не лезет?! — ухмыльнулась я. — Вчера, когда я переодевалась, она просто вошла! Заявила: «Что, свои шкурки стыдно показать?» И это не лезет?! 

Иван только усмехнулся: 

— Мама у нас... непосредственная. Привыкла. Квартиру мою продадим, добавим к твоим деньгам и купим свое. Потерпи. 

Я терпела. Ирина Петровна была снайпером бестактности. 

— Тебе бы, Аня, спортом заняться, — огорошивала она за завтраком. — Попа уже не та. Я в твои годы лосины носила, все заглядывались! 

«Интересно, кто заглядывается на тебя теперь?» — яростно думала я, улыбаясь. «Скорее бы съехать!» 

Квартиру продали. Переезд был похож на бегство из плена. Но радость длилась недолго. Ирина Петровна заскучала. 

— Иван, давай хоть одни выходные без твоей мамы? — умоляла я в субботу утром. — Через три часа ее болтовни у меня в ушах звенит! Она же требует ответов на каждый чих! 

— Представь, я ей говорю: «Поздоровались? До свидания!»? — Иван смотрел на меня, будто я предложила выбросить ее с балкона. — Она обидится! 

Когда я забеременела, вторжения достигли апогея. Она таскалась за мной везде, даже на УЗИ втиснулась: 

— Вон, смотрите, внучок мой! — тыкала пальцем в экран. — Сделайте мне фото! Два! Я альбом заведу! 

Перед самыми родами я взбунтовалась: 

— Ирина Петровна, я ценю вашу заботу, но, пожалуйста, не учите меня воспитывать ребенка. Без советов. Договорились? 

Она надулась, но затихла. Ненадолго. Через неделю после возвращения из роддома с малышом Кириллом, когда мы все спали мертвым сном, в дверь позвонили. На пороге — свекровь с кучей родни и пакетами еды. 

— Ага, так и знала! — торжествующе заявила она, протискиваясь. — Не ждали! Ладно, сами накроем! 

— Мам, ты хоть предупредить могла?! — простонал Иван. 

— Не перечь матери! — отрезала она. — Оля где? 

— Она спит, мама! И Кирилл! — шикнул Иван. Шум стоял невообразимый. 

Через четыре месяца ее «временного» проживания у нас (ее квартира якобы ремонтировалась, но рабочие вечно что-то путали) мое терпение лопнуло. Ирина Петровна сама подала идею, ворча: 

— Ты, Аня, должна молиться на меня. Моя-то, Софья Ивановна, мегера была! Невыносимая! 

Гениальная мысль осенила меня. Упрямую свекровь может победить только ее собственная свекровь! Я разыскала телефон Софьи Ивановны. 

— Бабушка, помогите! — выдохнула я в трубку. — Ирина Петровна у нас поселилась... Мы уже четыре месяца едим ее овсянку по утрам, которую Иван терпеть не может! 

— Овсянку? — фыркнула Софья Ивановна. — Он ее с детства ненавидел! Ладно, внучка, держись. 

Ирина Петровна ничего не подозревала. Она как раз поучала меня на кухне, как правильно резать лук («Крупнее! Плакать будешь меньше!»), когда прозвенел звонок. 

— Кто это к тебе в отсутствие мужа? — насторожилась она. — Я сама открою! 

На пороге стояла Софья Ивановна, маленькая, юркая, с острым взглядом. 

— Иришка? Ой, как потолстела! — огорошила она. — И платок этот старушечий... Помню, в таком же ты к нам на смотрины приползла, будто кувалда в платочке! Чайник поставь! И торт мой не трогай — тебе сладкое вредно! 

Ирина Петровна побелела. Через час она судорожно совала вещи в чемодан. 

— Ремонт! — бормотала она, вызывая такси. — Надо срочно ехать, рабочие совсем обнаглели! Затягивают! 

Дверь захлопнулась. Я облегченно рассмеялась: 

— Софья Ивановна, вы нас спасли! 

— Да она всегда такой была, — сказала старушка. — Язык без костей. Ладно, чайку попью и поеду. Сын ждет. 

Ирина Петровна поняла, кто устроил этот «сюрприз». Обиделась страшно. Визиты ее стали реже и... по предварительному звонку. А Софье Ивановне я благодарна до сих пор. Иногда спасти семью может только другая, более грозная бабушка.