Нам с мужем пришлось продать дачу и купить другую, чтобы свекры не могли хозяйничать у нас на участке

Жить в городской квартире мы с Никитой выбрали сознательно. Сразу после свадьбы мы только полгода выдержали у свекров в частном доме на окраине города.

С Галиной Борисовной и Валерием Петровичем у нас были нормальные отношения. Но нам хотелось больше самостоятельности, поэтому мы переехали в мою квартиру, которую отремонтировали своими силами за эти полгода.

Несколько лет назад нам все-таки захотелось свежего воздуха, природы. Поэтому мы приняли решение о покупке дачи.

- Так наши соседи продают свой участок, - сказала тогда свекровь. – Покупайте его, они скидку хорошую делают. 

Мы тогда решили, что такой вариант самый лучший. Все-таки в наше отсутствие родители мужа могли бы присматривать за нашим домиком. И удобства в доме все были, поскольку он столько лет жилым был. О большем и мечтать не приходилось.

Когда мы стали полноправными владельцами дачи, мы радовались. Галина Борисовна и Валерий Петрович помогали нам устроиться, навести свои порядки на участке.

- Хорошо, что мы именно этот дом купили, – сказал Никита.

Но только радость наша долгой не была. Уже на следующий год мы поняли, какую ошибку совершили.

Мы с Никитой с середины весны стали ездить на дачу, чтобы там работать. И каждый раз. Когда мы появлялись на участке, его родители к нам приходили.

- Неправильно ты делаешь, сынок, - говорил свекор. – Нужно секатор иначе держать, чтобы растению не навредить обрезкой.

И свекор обрезал кусты так, как ему хотелось. Свекровь же на огороде хозяйничала, указывала мне, что выращивать, как и за каким растением ухаживать.

Я терпеливо слушала все это, старалась запоминать всю информацию. Мне казалось, что свекровь искренне хочет меня научить чему-то.

Но со временем такая уверенность стала испаряться. Галина Борисовна становилась все более навязчивой. И ее муж тоже напоминал о себе слишком часто.

В том году у нас с самого начала сезона сложилось впечатление, что наша дача нам вовсе не принадлежит.

Свекры приходили буквально сразу, когда мы появлялись на участке. И все они хватали у нас из рук, все они старались за нами переделывать.

Мы не могли даже вечером провести время вдвоем. Как только мы разжигали костер, родители Никиты сразу же шли к нам. Они говорили, что хотят составить нам компанию, чтобы мы не скучали. Им в голову не приходило, что мы хотим побыть вдвоем и без кого-то еще.

- Я не могу так больше, - сказала я мужу после очередного визита свекров. – Ты должен с ними поговорить. И если ничего не изменится, нужно продавать дачу и покупать другую.

Никита растерялся от моей решительности. Он понимал, что я права, но не признавал это вслух. Только через несколько дней он пригласил родителей к нам на разговор.
Муж поблагодарил их за заботу, но отметил, что она стала чрезмерной.

- И нам она мешает. Поэтому мы будем продавать дачу, покупать другую и в другом месте.

Свекры решили, что мы шутим, поэтому стали смеяться. Но потом до них дошло, что разговор был предельно серьезным.

- Мы же для вас старались, - сказал отец Никиты. - Вы же не смогли бы без нас правильно все сделать. Что у вас было бы здесь?

- Мы хотим по-своему, – сказала я. – А то получается, что на нашем участке хозяевами являемся не мы. Вы все решаете и делаете на свой вкус. У нас нет индивидуальности. Поэтому мы и приняли непростое решение о покупке другой дачи.

Галина Борисовна и Валерий Петрович после этого заявления с нами не разговаривали несколько недель. За это время мы обратились к риэлтору, нашли покупателя на дачу, заключили выгодную сделку.

А потом нам подвернулся другой вариант дачи. Она располагалась на противоположном конце города. До нее нам было очень удобно добираться даже без авто.

Свекры какое-то время еще не звонили нам, но потом им стало интересно, что мы купили. И мы пригласили их в гости.

Они походили по участку, дали советы. Мы согласились с ними, а потом все равно все сделали по-своему.

Свекры редко к нам приезжали. Бывали они у нас пару раз. И при этом они уже не рисковали критиковать и делать замечания. Они понимали, что мы не будем их слушать и не подпустим их ни к чему.