– Не забудь холодильник забить и бельё свежее постелить! – требовала невестка, собираясь поселить свою мать в моей квартире

Мне казалось, что родственные узы — это навсегда. Даже когда распадается семья. Теперь я в этом не уверена. 

Максим ушёл от Вероники полгода назад. Прожили они вместе четырнадцать лет, вырастили двоих детей. Но брак их с самого начала был ошибкой. Женился он на ней не по любви, а потому, что родительница, строгая и властная женщина, приказала: «Обрюхатил — отвечай!» Он и ответил. Вероника же была счастлива, она его обожала. 

Проблемы начались сразу. Максим томился. Вероника, следуя материнской науке, как только чувствовала охлаждение, тут же сообщала о беременности. Сначала сын, потом дочь. Она искренне верила, что дети — это цемент для семьи. Но цемент треснул. 

Он ушёл, оставив им квартиру и исправно платя алименты. И сразу же укатил в другой город к той, которую, как говорит, полюбил по-настоящему. 

А Вероника… Вероника села на мою шею. 

Первый звонок был трагичным: 

— Яна, он нас бросил! — всхлипывала она в трубку. — Как я одна-то? Дети без отца остались! 

Я, дура, пожалела её. 

— Обращайся, если что, — сказала тогда, сама не подозревая, что открыла шлюзы. 

И понеслось. Просьбы сыпались ежедневно. То пять тысяч на новые ботинки сыну («старые совсем развалились, а алименты только через неделю»), то старый пылесос («мой сломался, а ваш же лучше!»), то комплект постельного белья («гости приедут, а постелить нечего!»). Я чувствовала себя этаким бессрочным благотворительным фондом. А она мастерски играла на чувстве вины: «Твой же брат нас бросил! Ты должна помочь!» 

Но кульминация наступила вчера. Позвонила она мне поздно вечером. 

— Яна, ты спишь? Вставай, дело срочное! — её голос был полон незнакомой мне деловой агрессии. 

Я, уже изрядно уставшая от её «срочных дел», вздохнула: 

— В чём дело, Вероника? 

— Слушай, ты же в отпуск уезжаешь? В Санкт-Петербург, к подруге? 

— Уезжаю, — ответила я, чувствуя подвох. 

— Отлично! Оставь мне ключи от квартиры. 

— Зачем? — выдавила я. 

— Да ко мне мать приезжает! Ну, знаешь, из деревни. А у меня места нет, две комнаты, дети. Пусть у тебя поживёт. Ты только не забудь холодильник забить и бельё свежее постелить. Чтоб ей уютно было! 

У меня в глазах потемнело. Это был уже не просто наглый запрос, это было вторжение. Попрание всех границ. 

— Ты в своём уме? — прошипела я. — Моя квартира — не хостел для твоих родственников! 

— Как ты разговариваешь? — мгновенно вспыхнула она. — Я к тебе по-родственному! Твой брат нас бросил, а ты отказываешь в такой мелочи? Она же бабушка твоих племянников! Ты обязана помочь! 

В тот миг копившийся месяцами комок усталости, раздражения и жалости к самой себе наконец рассыпался, оставив после себя кристальную ясность. 

— Нет, Вероника, — сказала я чётко. — Ничем я тебе не обязана. Не я тебя бросала. Мой дом — это мой дом. Мой брат — это твой бывший муж. Наши родственные отношения закончились ровно в тот момент, когда ты перестала быть моей невесткой. И больше я тебе помогать не буду. Никогда. Удачи. 

Я положила трубку, отключила телефон и вышла на балкон. Ночь была тихой и звёздной. Впервые за последние полгода я почувствовала не груз ответственности, а лёгкость. Лёгкость освобождения. Я перестала быть заложницей чужой сломанной жизни.