От отчаяния, обиды и безнадежной боли ухожу от людей жить в лес!

Жизнь подкидывает иногда такие сюжеты, что не придумает никакой гениальный ум писателя. Вот и судьба жителя небольшого городка показалась мне очень не обычной. К шестидесяти годам он  разочаровался в женщинах, друзьях, начальниках и местном ЖКХ. И решил уйти жить в лес!

- Соседа по коридору общаги разбил год назад инсульт, - поведал мне знакомый из этого городка. - Он устал бороться с чиновниками. 

На самом деле, фактов биографии этого странноватого человека хватит на пятерых. За годы жизни Виктор успел побывать в пяти детских домах, посидеть на зоне, поработать в десятках городов и сел необъятной страны. Были у него и жены, и дети. Сначала нашел, потом потерял родного брата. И даже попадал в рабство! 

Обшарпанный кирпичный дом краснее прямо на въезде в городок. Перед зданием – жижа из грязи и остатков асфальта. Дверь комнаты открыл моложавый мужчина в очках - его инсульт выдает  только замедленная речь. А в целом мужчина еще хоть куда, с живым взглядом, разумной речью и мечтами. Комната прибрана, виден недавний ремонт и добротная мебель. В общем, видна приложенная мужская рука – и в профессионально закрепленной  электропроводке, и побелке потолка, и в сплоченном полу. Все делал сам.   

- Родился я в рыболовецком поселке в Ханты-Мансийском округе.  Отец – рыбак, кем была мама, узнать не успел. Однажды отец сел в лодку, уплыл за рыбой на Иртыш и не вернулся. Мне было два года, брату  - год. Беременная мама взяла нас и уехала в Уватский район, в село под Тобольском – Красный Яр. Наверное, она и на работу устроиться не успела. Умерла, как я знаю, от «домашнего» аборта, оставив нас с братом без родни. Поэтому я помню только, что отца звали Василием, маму – Еленой, - вспоминал Виктор.  

С двух лет мыкался Витя по детским домам. Братьев поначалу отправили в разные детдома. Первый – располагался в мужском монастыре на горе в деревне Ивановская. В ней был зверосовхоз, место очень красивое, стояли две церквушки. В 1971 году отправился Виктор за младшим братом, привез его в «свой» детдом. В 1976 году надумал было учиться на строителя в Сургуте. Да училище забросил, а вот брат окончил ПТУ.  

- Там предлагалась профессия каменщика, - вспоминал Виктор. - А я читать любил, хотелось что-то интеллектуальнее избрать. Оставил брата в Сургуте, поехал к тетке Марине в деревню под Красноярском. Выяснил, что у мамы было 12 сестер и братьев, и в деревне почему-то говорили, что  именно Марина виновата в смерти мамы. Марина была добра, пустила жить. Ее сын учился в военном училище в Красноярске, дочка-дошкольница.  Устроился на работу конюхом в совхоз, жили хорошо. Потом совхоз дал не квартиру в небольшом домике, мы туда с приехавшим братом и перебрались. Работы не стало, я переехал в деревню Сергеево - бойцом скота. 

Далее наступила неожиданно черная полоса. 23 февраля отмечали ребята день Советской армии. Тогда впервые Виктор попробовал водку, а что было потом – не помнит. В итоге – камера в СИЗО, суд и – девять лет в Тюменской зоне, рядом с авиазаводом. На зоне подружился Виктор с Олегом из Вологодской области, из деревни Вожбал Тотемского района. И тот дал ему адрес матери, куда после освобождения наш герой и отправился. Олегу еще оставалось сидеть два года. В колхозе «Родина» дали домик, устроился на работу, там и девушку встретил. В 1987 году свадьбу сыграли, сын и дочь родились. Вроде жизнь налаживалась, и Виктор начал подумывать, как бы найти брата, которого упустил из виду в Сургуте. Но семейная жизнь дала трещину: супруга стала попивать и погуливать, детьми не занималась. Из Вожбала пришлось сняться и уехать на родину жены в Вологодский район. Сына он забрал, а жена оставила себе дочку. Но потом пришлось и сына  отправить в Вожбал, куда бывшая жена уехала после развода. Командировки все были у Виктора, какое уж там воспитание ребенка. Но мать не уследила – в 2015 году сына осудили и посадили. 

А несуразная судьба и дальше мотала Виктора из Перьева в Вологду, из Кириллова – в Талицы, Литегу, Оларево, Вожегу. Лес, пилорама, строительство, такси, потом снова кочегаром,  слесарем, бригадиром на лесозаготовке. Маслозавод, пищекомбинат, приемный пункт молока, ломбард. И везде, по его словам, работодатель норовил обмануть, использовать труд работяг по полной, а платить не любил, вместо обещанных десяти совал три тысячи рублей. Какое-то время трудился за пайку  - «пахать» приходилось за еду, а документы забрали и потом не отдали. Руки у Виктора  золотые, за что бы ни брался - все отремонтирует, в порядок приведет. Но не всем такой подход нравился. К примеру, столичные хозяева фермы, где одно время работал Виктор, были совсем не  заинтересованы в развитии хозяйства. Так же менялись у Виктора и женщины – на его взгляд, попадались все какие-то «шлялки», которые любили выпить и покурить, а хозяйством заниматься да доброй женой быть не спешили. 

 - Люблю все делать на совесть,  – говорил Виктор. – Жил у одной бабушки на квартире, все поклеил ей в домике, покрасил. Но потом стали зарплату задерживать, я ей задолжал три тысячи. Она меня прогнала и сказала, мол, есть комнаты в общежитии. Так я здесь и оказался. Все в комнате поклеил опять, покрасил, электропроводку, унитаз заменил. Плотником стал работать. Но 2 марта 2020 года пришел на работу – чувствую, речь отнялась. Вызвали скорую – диагнозы поставили: «ишемический инсульт, энцефалопатия, гидроцефалия….» - указал на пачку лекарств. Все сам покупаю, пенсия по инвалидности маленькая. Вторую нерабочую мне группу присвоили, я одинокий, помочь некому.  УК ремонт не делает, а платить-то за что я должен? Вот и написал недавно директору УК заявление: «Согласно заключенному с вами договору  на техобслуживание дома перечень работ не выполняется. В связи  с этим отказываюсь платить за техобслуживание».

Мне ответили, дескать, просим воздержаться от нарушения закона и добровольно вносить плату за услуги ЖКХ. Но мне платить нечем, накопил долги, был суд. А денег у меня нет. Вот и решил я – уйти в лес. Найду в лесу избушку, разведу костер над рекой, буду рыбу ловить, грибы-ягоды сушить. В лесу прокормлюсь, раз среди людей нет возможности жить, буду жить среди зверей. Вот только бы еще перед смертью брата обнять хочется, да узнать, как там сын. 

… Прошло два года. Общежитие закрыли, училище переехало в другой город. Телефон Виктора вне зоны доступа. Ушел ли он в лес, и что с ним стало, так и не ясно.