– Ой, Олечка, я опять кошелек забыла, – улыбаясь сказала свекровь, и это стало последней каплей

Лада Викторовна улыбалась так, словно произнесла не «ой, кошелек забыла», а что-то вроде «спасибо, дорогая, ты лучшая». Кафе «Сова» с его запахом кофе и дорогих десертов вдруг стало похоже на клетку. Я держала в руке чек — 2100 рублей. Том-ям, куриная грудка с салатом и торт «Красный бархат» с кофе. Как всегда, её выбор. Как всегда, мой кошелёк.

— Ничего страшного, — пробормотала я, ощущая недовольство. — В следующий раз ваша очередь.

Она кивнула, поправляя шарфик, и я поймала себя на мысли, что ненавижу этот оттенок персикового. Он был на ней в прошлый раз, когда мы ужинали в итальянском ресторане. И позапрошлый — в суши-баре. Тогда я тоже платила. «Ой, Олечка, я ведь такая рассеянная!» — её стандартная отмазка за пять лет моего брака с Андреем.

Лада Викторовна, конечно, даже не догадывалась, что после её гастрономических экспериментов я начинаю экономить. Андрей, милый, вечно занятый на работе, лишь пожимал плечами: «Мама же пенсионерка, ей трудно». 

На самом деле, я бы не страдала от ее «забывчивости», будь это хоть изредка. Будь она честной. Но вся эта театральность — вздохи, прижатые к груди ладони, глаза, округлённые как у нашкодившей кошки… Нет, она не забывала кошелек. Она его прятала. 

Если бы она просто попросила: «Оля, я не рассчитала бюджет, выручи», я бы кивнула. Мы все ошибаемся. Но эти фальшивые ужимки, это сладкое: «Ты же не обидишься?» — словно я обязана. Словно она имеет право. 

На следующее утро я позвонила лучшей подруге.  

— Нужен план.  

— А моральный ущерб считается? — засмеялась она.  

Через час у меня был сценарий.

В субботу я пригласила Ладу Викторовну в ресторан «Белый клык». Самый пафосный в городе, с живой музыкой и дорогущими лобстерами. 

— Ой, как мило! — она сияла, рассматривая меню. — Ты так редко меня балуешь, Оленька.  

Я сладко улыбнулась.  

Она заказала устрицы, томлёную утку и бутылку французского шардоне. Я — минералку.  

— Ты не голодна? — нахмурилась свекровь.  

— Диета, — соврала я, глядя, как официант наполняет её бокал.

Когда подали счёт (14 300 рублей), я изобразила панику:  

— Боже, я… кажется, оставила карту в банкомате! Вчера снимала деньги…  

Лада Викторовна побледнела.  

— Но… как же…  

— Выручите? — наклонилась я к ней, копируя её манеру. — Вы же всегда так добры ко мне.  

Она замерла. Её лицо стало естественным. Я наслаждалась каждой секундой.  

— Конечно, — прошептала она, доставая пластик черного цвета.  

Я еле сдержала смех, когда её рука нехотя передала карту официанту.

На следующий день Андрей, смеясь, рассказал, как мама звонила ему в истерике: «Она меня обобрала!» Но когда он спросил, правда ли она несколько лет заставляла меня платить, та сразу замолчала.

С тех пор Лада Викторовна осторожничает. Вчера прислала сообщение: «Давай сходим в кафе? За мой счёт».  

Я ещё не ответила.