– Почему ты в шоколаде, а мы – впроголодь? – сестра всю жизнь требовала помощи и мечтала сесть мужу на шею

Моя жизнь началась в двенадцати метрах коммуналки. Родители, будто издеваясь над понятием «личное пространство», подарили мне не одного, не двух, а троих братьев и сестер после. Я, старшая, стала нянькой и частью интерьера. 
 
Помню, в двенадцать, узнав о третьей беременности мамы, я взорвалась: 
 
— Мам! Куда еще один? Я на полу сплю! Нам и так негде повернуться! 
 

Ответ был краток и болезнен – подзатыльник: 
 
— Не твое дело! В тесноте, да не в обиде! Нам с отцом у тебя разрешения спрашивать? Сколько Бог дал, столько и растить будем! 
 
Когда мама сказала, что больше детей не будет, я выдохнула. Всего два года до совершеннолетия. 
 
Я ушла ровно в восемнадцать. Мамины напутствия висят в воздухе до сих пор: 
 
— Помогать будешь! Не забывай, тут трое остались. Копейка лишняя не помешает. Семья – это святое. 
 
Я помогала. Как могла. Стипендия и подработки в институте – крохи. Мечта о своей квартире растворилась в реальности: надо было просто выжить, доучиться. Снова общежитие, снова три девчонки на комнату, снова ни метра для себя. 
 

Но я выплыла. Ум, упорство – мой капитал. Первая серьезная зарплата – и я сняла двухкомнатную квартиру. Только для себя. Мне было тридцать. 
 
С мамой связь не рвала, помогала, особенно после смерти отца. Она часто плакалась в трубку о младшей, Вике: 
 
— Викулька совсем от рук отбилась! Шестнадцать – а ведет себя, как королева! С каким-то парнем крутит, учиться бросила. Говорит, замуж выйдет – и все, на шею сядет. В кого она такая? 
 
Я пыталась вразумить сестру при встречах: 
 
— Вика, посмотри на меня. Все, что есть – заработано. Мир увидела. Замуж? Учись сначала! Мужчины – ненадежный фундамент. Надеяться надо на себя. 
 
— Вот еще! — Вика кривила губы. — Я, Лилька, как ты пахать не буду. Ну чего ты к тридцати добилась? Деньги есть, а счастья нет – ни мужа, ни детей. А я для любви создана! 
 
Вика выскочила замуж в семнадцать. Трое детей погодок – ее «план по материнству». Поселились с мужем рядом с мамой. Зять работал, но прокормить орду не мог. Вика освоила искусство попрошайничества у братьев и меня. Братья быстро отгородились – свои семьи. Мама отдавала пенсию. Я подкидывала – жалко племянников. 
 

Когда мама умерла, оставив комнату Вике, та лишилась пенсии. Мои телефон начал трещать: 
 
— Лиль, одолжи! Старший в школу идет, не собрали! 
 
— Сестренка, выручи! Младший болеет, лекарства – золотые! 
 
— Лиль, дети раздеты-разуты… 
 
Я давала. Не требуя назад. Пока наша общая знакомая не ввернула: 
 
— Вика болтает, что ты «богатых мужиков по заграницам сопровождаешь». Вот, мол, откуда деньги. И хвастается, что ты у нее на крючке – по первому писку отстегиваешь. Зачем ты ее содержишь, Лиля? Пусть работает! 
 
Я оборвала контакт. Три года тишины. За это время я слетала в несколько командировок. И вот – звонок. Я, сама не знаю почему, взяла трубку. 
 
— Привет, сестренка! — голос Вики неестественно бодр. — Думала, трубку не возьмешь! Прости меня, дуру. Завидовала жутко! Иногда жалею, что не послушала… Детей поднимать – тот еще квест. 
 

Ее искренность удивила: 
 
— Лучше поздно… Как жизнь? 
 
— Да так… Развелась. Комнату мамину продала, снимаю однушку. Работаю. Деньги с продажи – на счете. Может, ипотеку дадут – задыхаемся в клетушке. А ты как? 
 
— Работаю. 
 
— Жилье свое купила? 
 
— Пока нет. Еще поезжу. А снимаю в центре – удобно до работы. 
 
— Ого! Однушка? 
 
— Трешка, — созналась я. 
 
У нее дыхание перехватило. 
 

— Одна в трешке?! Деньги не жалко? 
 
— На комфорт – никогда. Тесноту с детства ненавижу. Зарабатываю – живу как хочу. 
 
— Слушай! — Вика затараторила. — А давай мы к тебе в трешку? Нас четверо – в однушке кошмар! А ты в нашу переедешь! 
 
— Гениально! — я фыркнула. — Только аренду трешки кто платить будет? 
 
— Да не поняла ты! Мы в трешке живем – платим за однушку. Ты – за трешку. Что тебе, для племянников жалко? Дети друг у друга на головах! 
 
— Деловая! — восхитилась я ее наглости. — Опять на чужом горбу в рай? Нет, Вик. Я тут пару месяцев, потом в полугодовую командировку. 
 
— Ну так ты присылать будешь! — без тени смущения заявила она. — Я не для себя – для детей! Почему ты в шоколаде, а мы – впроголодь? Нечестно! Они достойны лучшего! 
 
— Учиться надо было, а не замуж бежать. Твой выбор. Какие ко мне претензии? 
 

— Да ты должна нас на полное обеспечение взять! — завизжала она. — Сестра – миллионерша, а я за копейки горбачусь! Купи мне квартиру! У тебя же на свою отложено! 
 
Я положила трубку. Ничего не изменилось. Вика по-прежнему видела меня не сестрой, а дойной коровой и ответственной за ее жизнь. Я сменила номер в тот же день. Адрес моей будущей квартиры, которую куплю после следующей командировки, она не узнает никогда.