Подарки от нашей родни лучше, чем от твоей, – заявила свекровь после свадьбы, – пусть твои родители деньгами это компенсируют

Мы поженились с Михаилом в конце сентября. Свадьба прошла тихо — всего двадцать гостей, ресторан у реки. Мои родители подарили нам путевку в Грецию, его — сертификат на мебель. Казалось, все довольны. Но уже на следующий день свекровь позвонила и попросила зайти «на чай».  

— Твои родители могли бы и посолиднее проявиться, — сказала она, едва я переступила порог. В руках у неё был список подарков от их родни.

— Вот, например, тётя Люда из Новгорода прислала хрустальную вазу. А дядя Витя — сервиз на двенадцать персон. А что твои? Деньги? Это же… как бы сказать… бездушно.  

— Они хотели, чтобы мы сами выбрали, что нам нужно.  

— Ну да, — она усмехнулась, перекладывая бумагу. — А наш семейный сервиз — это история. Ему сто лет. Ваших денег даже на половину такого не хватит.  

Тётя Людина ваза стояла на столе — массивная, с винтажными узорами. Я вспомнила, как Миша вчера шептал: «Только не вздумай её разбить, мама с ума сойдет». Теперь понимала почему.  

— Ладно, — свекровь водрузилась на стул. — Раз уж твои родители не потрудились, пусть хотя бы компенсируют деньгами разницу. Наш сервиз оценили в триста тысяч.  

— Вы серьёзно? — уточнила я.  

— А то! — она махнула списком. — Ты теперь часть нашей семьи. Надо соблюдать баланс.  

Я встала, чтобы налить себе воды. 

— Наши родители подарили то, что считали нужным, — сказала я, глядя в окно. — И мы благодарны всем.  

— Благодарность благодарностью, а справедливость надо соблюдать, — она подняла бровь. — Или ты думаешь, наши подарки хуже?  

— Нет, — ответила я чётко. — Я думаю, сравнивать подарки — неблагодарное дело. И требовать денег за них — тем более.  

Свекровь замерла, будто не ожидала прямого ответа. Потом её щёки порозовели:  

— Ты мне указываешь?  

— Нет. Просто напоминаю: мои родители не обязаны ничего компенсировать. Они уже подарили нам самое важное — отпуск, который мы давно мечтали провести вместе.  

— Отпуск! — она закатила глаза. — Это же не вещь. Не то, что наш сервиз…  

— Для нас это важнее, — перебила я. — И потом, если уж говорить о справедливости, давайте тогда подсчитаем, сколько ваша родня потратила на подарки, а моя — нет. И вычтем разницу.  

— Например, моя бабушка отдала мне свои золотые серьги. Им пятьдесят лет. По вашей логике, вашим родственникам стоит компенсировать их стоимость?  

— Это другое! — свекровь вскочила. — Серьги — личная вещь. А сервиз…  

— Сервиз тоже будет пылиться в шкафу, — я намеренно говорила громче, чтобы заглушить её. — Мы живём в однушке. Где я поставлю двенадцать тарелок?  

Она замолчала. Видимо, впервые задумалась, что мы будем делать с её «историческим» сервизом.  

— Вы считаете, что ваши подарки лучше, — продолжала я. — А я считаю, что подарки не меряют деньгами. И уж точно не выставляют счёт родне. Если вам не нравится, что мои родители подарили, можете забрать сервиз. Мы передадим его обратно дяде Вите.  

Она побледнела:  

— Ты… что ты?  

—Просто предлагаю решение. Вы же переживаете за «баланс».  

Дверь скрипнула — в кухню вошёл Миша. Он слышал последние фразы и смотрел то на меня, то на мать.  

— Что происходит? — спросил он осторожно.  

— Нет, — я повернулась к нему. — Я сказала, что если её так беспокоит «несправедливость», мы можем вернуть подарки, чтобы никому не быть должными.  

Максим вздохнул. Он знал характер матери.  

— Мам, — он сел рядом с ней. — Мы же договорились: никаких претензий после свадьбы.  

— Но они… — она показала на меня.  

— Они подарили то, что посчитали нужным. И мы рады. Всё.  

Свекровь скривилась, словно проглотила лимон. Потом резко встала:  

— Ладно. Раз вы против меня объединились…  

Она вышла, хлопнув дверью.  

Больше о подарках она не говорила.