Подруги показали свою суть на моем юбилее, и только муж защитил и поставил их на место

Я считала людей своим богатством. Подруги, сестры, кузины. Мой муж Эдуард смотрел на это иначе. Его вселенная ограничивалась мной, сыном Стёпой и его верным псом Барни. 

— Света, сорок человек на твое тридцатипятилетие? — Он скептически водил пальцем по списку, который я с гордостью составила. — Ты уверена, что всех хочешь видеть? 

— Абсолютно! — улыбалась я. — Это же мои самые близкие! 

— Близкие? Все сорок? — Он покачал головой. — У меня один близкий друг — Женя. И мне хватает. 

— Это потому, что ты нелюдимый мизантроп, — отрезала я, сворачивая разговор. Я не церемонилась с ним — зачем? Этот тихоня никогда не мог дать мне достойный отпор. 

Мы были разными. Я — душа любой компании, он — молчаливый наблюдатель. Но нас свела странная химия притяжения противоположностей. Он гасил мои вспышки своим спокойствием, а я… я пыталась расшевелить его, вытащить в мир. 

Мои дни были расписаны по звонкам. То одна, то другая. Проблемы, тайны, сплетни. Кому, как не мне, можно доверить самое сокровенное? Я мчалась по первому зову: помочь, поддержать, отвезти, купить. Я была их бессменной спасательницей. 

— Зачем ты понеслась через весь город к Ирине? У ее ребенка сопли, а не воспаление легких! — пытался вразумить меня Эдуард. 

— Ей нужно было лекарство! Она в панике! 

— Есть же службы доставки! А мы со Стёпой сидели голодные. Выходит, чужие проблемы тебе важнее наших. 

Меня задевало, но я отмахивалась. Да, иногда семья оставалась в стороне. Но разве можно измерить теплоту благодарных объятий? Его аргументы казались мне сухими и мелочными. 

И вот — юбилей. Я хотела праздник с размахом. Зал в модном ресторане, живая музыка, фуршет. Эдуард, вздохнув, одобрил бюджет. Но когда он увидел финальный список, его терпение лопнуло. 

— Света, ну куда мы столько народа посадим? И где я столько мужчин найду? Ты же одна пригласила два десятка женщин! 

— Так надо! — заявила я ультимативно. 

Вечер начался прекрасно. Я сияла в новом платье, гости восхищались убранством. Но постепенно атмосфера стала меняться. Вино лилось рекой, а кавалеров, как и предсказывал Эдуард, не хватало. Веселье становилось все громче и фальшивее. 

Я не сразу заметила, как восхищение в глазах моих «подруг» сменилось на холодную зависть. А потом пошли «комплименты». 

— Платье, конечно, смелое… Хотя на твоем месте я бы выбрала что-то скромнее, — бросила кузина Катя. 

— А музыканты эти… дешевые, — подхватила подруга Юля. — С твоими-то деньгами можно было и получше найти. 

— И зал шарами украсили. Прямо как на выпускной, — язвительно рассмеялась сестра. 

Меня парализовало. Это были те, ради кого я готова была горы свернуть? Чьи дети ели мои пироги, чьи тайны я хранила? 

Я смотрела на их перекошенные от зависти лица и не могла вымолвить ни слова. Спас Эдуард. Он шагнул вперед, и его тихий голос прозвучал на весь зал: 

— Всем, кто не в восторге от нашего скромного праздника, двери там. Не стесняйтесь. Никто не держит. 

Наступила тишина. 

— Мы еще торт не ели! — попыталась возразить кто-то. 

— Торт мы оставим тем, кто умеет радоваться за других, — ответил он. — Остальным — свободны. 

Гости поспешно ретировались, прихватив с барной стойки пару бутылок. Мы остались в опустевшем зале среди бессмысленных подарков — дешевых свечек и косметики. 

Я молча смотрела на мужа, этого тихого, нелюдимого мизантропа, который оказался единственным, кто встал на мою защиту. В его глазах не было упрека. 

В ту ночь я увидела, что настоящее богатство — это не толпа приятелей, а один человек, который всегда рядом. Даже когда ты не права.