Помогала родителям, потому что на пенсию сейчас не прожить, а они купили квартиру брату

Я знала, что родителям тяжело. Мама с папой вышли на пенсию почти одновременно, а цены росли так быстро, что их скромных накоплений хватало только на самое необходимое. Каждый раз, когда я приезжала в гости, разговор сводился к одному: «Ларочка, ты даже не представляешь, как трудно». 

Я представляла. И помогала. Сначала просто покупала продукты, потом стала откладывать часть зарплаты и передавать им. «На лекарства», «на коммуналку», «на ремонт». Я не считала, сколько отдала за эти годы — они же родители. Они меня вырастили, выучили. Да, у меня самой не было ни своей квартиры, ни машины, но я утешала себя мыслью, что хоть так могу их поддержать. 

Особенно обидно было вспоминать прошлый Новый год. Я принесла им коробку конфет и конверт с деньгами. "Ой, зачем ты тратишься!" - сказала мама, но конверт быстро исчез в ее тумбочке. А через неделю брат Саша хвастался новым айфоном: "Родители помогли, ну ты понимаешь". Я тогда промолчала. 

А потом я узнала правду. 

Мы с подругой Ирой сидели в кафе, и она вдруг говорит: 

— О, я вчера твоего брата видела! В «Северном», у него там квартира, да? 

Я чуть не поперхнулась. 

— Какая квартира? 

— Ну, он говорил, что родители ему помогли купить… 

Я сидела, как будто мне вылили за шиворот ледяную воду. 

Вечером позвонила маме. Надо было все прояснить. 

— Мам, это правда, что вы с папой купили квартиру Сашке? 

Была долгая тишина. Потом мама вздохнула. 

— Лариса, ну… мы же не могли оставить его без жилья. 

— А меня? 

— Ты же самостоятельная, у тебя работа… 

— А у него что, нет? — голос мой сорвался. — Он старше меня на три года, но за него всегда всё решали вы! Он менял работу раз в полгода, жил с вами до тридцати пяти, а я снимала комнату и молчала! 

— Но он же мужчина, ему тяжелее… 

— Мужчине тяжелее? — я рассмеялась. — Мама, я вам столько лет помогала, думая, что вам не хватает! А вы копили на него? 

— Мы не хотели тебя расстраивать… 

— Вы меня не хотели расстраивать? — я сжала телефон. — Вы просто считали, что мне можно. Что я потерплю. 

Мама заплакала. Но мне впервые было не жаль. 

— Знаешь что, — сказала я тихо. — Теперь сами помогайте Сашке. Я больше не буду. 

И положила трубку. 

Они звонили ещё несколько раз. Говорили, что я несправедлива, что я всё неправильно поняла. Папа даже пробурчал что-то про «женскую истерику». Но я не передумала. 

Я не злая. Я просто устала быть для них удобной. А Сашка… даже не позвонил. Видимо, считает, что так и должно быть. Но теперь — не будет.