Потенциальная свекровь хотела побыстрее устроить нам свадьбу, хотя я не собиралась замуж

— Не могу понять это упорство твоей матери. Откуда такая страсть нас немедленно расписать? — вырвалось у меня однажды, когда мы с Сергеем ужинали. — Нам и так хорошо. Мы взрослые, самостоятельные люди, наш быт налажен. 

— Наверное, ей хочется понятной стабильности. Внуков, в конце концов, — пробормотал он. 

— Но для этого не нужна бумажка из дворца бракосочетаний, — ответила я. — Сейчас иные времена. Меня всё полностью устраивает. А тебя? 

Сергей промолчал. Этот разговор стал симптомом болезни, которую в наш дом принесла Клавдия Семёновна. Её настойчивые намёки о свадьбе звучали в каждом телефонном разговоре. Мне шёл тридцать шестой год, мы с Сергеем съехались полтора года назад, и до этого я считала наши отношения идеальными. 

Но сейчас я не была готова к замужеству. Все мои мысли занимала другая цель — покупка просторного жилья. После продажи бабушкиной квартиры у меня накопилась приличная сумма, и я мечтала о собственном уголке с камином. Сергей же жил в моей двушке, и его вклад в общий быт был скорее символическим. Что-то внутри меня упрямо сопротивлялось, не желая усложнять и без того гармоничную жизнь. 

— А может, она просто хочет пристроить сына под надежный кров? — как-то заметила моя собственная мама. — Сергей-то человек неплохой, но с жильём у него туговато. Может, стоит задуматься? 

— Не знаю. Меня смущает сама эта спешка Клавдии Семёновны, — отвечала я. — Сейчас все мои силы уходят на карьеру и поиски дома. 

Но под давлением матери Сергей изменился. Он начал вставлять в беседы её же фразы, перечислять преимущества официального статуса. Наши вечера стали омрачаться беспричинными спорами. Мой обычно спокойный спутник теперь часто возвращался хмурым и раздражённым. 

— Был у мамы. Она неважно себя чувствует и снова завела разговор о нашем будущем, — бурчал он. 

— А есть конкретный повод для её тревог? — прямо спросила я. 

— Не знаю, — бросал он и уходил. 

Терпеть это становилось невыносимо. Я решила поговорить с Клавдией Семёновной лично. 

— Любая мать желает счастья своему ребёнку, — холодно сказала она, усаживая меня в гостиной. — Пора бы уже подумать о настоящей семье. 

— Я как раз над этим и работаю. Выбираю новую квартиру, — старалась говорить мягко. — Мы сами разберёмся. 

— Милая, почему ты сразу видишь во мне врага? — вздохнула она. — Я лишь хочу дождаться внуков, пока есть здоровье. 

— А кто сказал, что мы вообще планируем детей? И что нам мешает сделать это без штампа? — не унималась я. 

Она заметно нервничала. Я читала в её глазах не любовь ко мне, а расчётливую оценку. Я была для неё крепким якорем, способным удержать её сына на плаву. Её план, как я позже поняла, был прост: сначала брак, а потом общая ипотека, где доля Сергея была бы защищена. Она боялась, что я одна вложусь в недвижимость, а он останется ни с чем. 

Позже Сергей пытался образумить мать. 

— Мам, хватит. Оставь нас. 

— Конечно, заступайся за неё, — шипела она в ответ. — Вот она купит себе хоромы, станет большой начальницей и найдёт себе пару по статусу. А ты куда подашься? Я просто переживаю о тебе! — оправдывалась она. — Внуки… дело второе. Главное, чтобы ты был в безопасности. 

— Я не собираюсь жить за счет женщины, — ответил Сергей. — Тема закрыта. 

Напряжение постепенно спало. Клавдия Семёновна перестала звонить каждый день. 

— Твоя мать что-то притихла, — заметила я как-то. — Надеюсь, оставила свои затеи. 

— Говорит, занялась здоровьем, — пожал плечами Сергей. 

— Отлично. А я записалась на просмотр таунхауса в воскресенье. Поедем вместе? 

— Конечно, — кивнул он спокойно. 

Его умиротворение было мне только на руку.