– Приезжай и привези внучку, умоляю! – бывшая свекровь объявилась после нескольких лет молчания

Звонок ворвался в тишину субботнего утра. На экране – имя, которое почти забыто. Бывшая свекровь. Семь лет молчания – и вот. 

— Верочка, приезжай! — Голос Нины Петровны звучал чужим. — Мне так плохо… а у Сергея Федоровича ноги… Совсем отказывают! Привези Катюшку, умоляю! Так давно не видели! 

Я замерла. Что стряслось? Где их сын, мой бывший Дмитрий? Где его новая жена, Лара? 

— Нина Петровна, что случилось? — спросила я осторожно. — А Дима с Ларой где? Уехали? 

— Ой, не знаю я! Приезжай, сил нет! — простонав, она бросила трубку. 

Я смотрела на темный экран. Послать их, как они нас с Катей послали? Или… 

В дверь просунулась голова дочери. 

— Мам, ты бледная! Кто звонил? 

— Бабушка Нина… Они заболели. Просят приехать. Не знаю, что делать. 

— Бабушка Нина? — Катя нахмурилась. — Та самая? С чего вдруг вспомнили? Дима им не родной что ли? У них же внук от Лары! 

— Не знаю… Но звонить твоему папе не хочу. 

— Он мне не папа! — Катя твердо посмотрела на меня. — У меня есть папа, который меня любит. Но… — она вздохнула. — Если им правда плохо… Я поеду с тобой. А то ты одна всех жалеешь. 

Дорога в их новую квартиру (когда-то они так гордились, продав старую и квартиру Дмитрия, чтобы купить эту, просторную, с видом) заняла полчаса. Воспоминания давили: редкие визиты после развода, смущенные подарки Кате, потом – полное забвение. Когда у Димы и Лары родился сын, мы стали чужими. 

Нина Петровна открыла, опираясь на косяк. Лицо осунулось. 

— Катенька! Какая большая! — Она попыталась улыбнуться. — Заходите же! 

Сергей Федорович лежал на диване. Рядом – костыли. 

— Вчера упал, плиту зацепил… Скорая еле откачала, — Нина Петровна всхлипнула. — А Димка с Ларой… Обиделись! Я ведь ту старую дачку Кате завещала! — Она бросила на Катю умильный взгляд. — А Лара возмутилась! Говорит, мечтала там ремонт сделать! Обвиняет, что чужим отдала, кто и не навещает! Теперь телефон не берут… А у нас ни лекарств, ни еды… Помочь некому! Всё для внуков делали! 

Я почувствовала, как Катя напряглась, и тихо тронула ее руку. Мы сходили в аптеку, в магазин. Молча разложили покупки. Катя была каменной. 

В автобусе она не выдержала: 

— Мам, дачу эту за тридевять земель мне подкинули, чтобы мы за ними приглядывали! Чтоб жалко их стало! Ларе просто повод не помогать. А ты… вечно всех спасаешь! Им плевать было, как мы с тобой жили после развода! У них же свой внук! 

Она замолчала. Потом добавила: 

— Ладно… Если еще позовут – скажи, что приедем. Но мне от них ничего не надо. У меня есть бабушка Оля — настоящая, — голос Кати смягчился. 

У подъезда нас ждали Саша, мой муж, и маленький Егорка. Катя бросилась к ним: 

— Пап! Поможешь с математикой? И тебя в школу вызывали — розетку чинить! 

— Конечно, солнышко! — Саша обнял ее, взял за руку Егорку. — Дома бабушка Оля с пирогом ждет! 

Я шла следом. Грусть от той встречи таяла, сменяясь теплом. Вот они — мои настоящие. Спасибо тебе, жизнь. Чужие обиды остались позади, залитые светом родного крыльца.