Родственники из деревни ожидали увидеть деликатесы на столе, а у нас все было по-простому

мнение читателей

В тот день тучи низко висели над городом, предвещая ливень, а ко мне нагрянула... радость. Точнее, тетя Маня с дядей Васей, мои деревенские родственники. Позвонить заранее? Зачем такие мелочи. Они же «проездом» по пути в больницу. 

Встретила я их тепло, хоть сердце и ёкнуло: холодильник-то полупустой, планов на готовку не было. Муж на сутках, мне после обеда тоже на работу. Наскоро сварила макароны с тушенкой, быстро порезала огурцы и помидоры с рынка, выставила баночку домашней аджики из прошлогодних запасов. Еда простая, наша будничная. 

— Ох, и устали мы с дороги-то! — вздохнула тетя Маня, водружаясь на мой диван. Ее взгляд уже скользнул по столу, и я увидела, как брови медленно поднимаются. — А супчик-то, милая, где? Или... мясное что? — спросила она, явно ожидая увидеть что-то вроде ростбифа под соусом или хотя бы колбасы докторской. 

Дядя Вася, помолчав, добавил, ковыряя вилкой в тарелке: 

— Мы-то думали, у вас в городе... все по-богатому. Икорка, там, сырокопченое... А тут... — Он не договорил, но его жест в сторону моих скромных макарон был красноречивее слов. В его глазах читалось разочарование, почти обида. Мол, не уважили. 

Меня сначала покоробило. Неужели простота и честность еды для них — знак бедности или скупердяйства? Но потом внутри что-то переключилось. 

Я отложила вилку, посмотрела тете Мане в глаза. Спокойно, без вызова, но и без заискивания. 

— Тетя Маня, дядя Вася, — начала я ровным голосом, — вы приехали без звонка. Я вас встретила с открытым сердцем и открытой дверью. Поставила на стол то, что сама сегодня собиралась есть. То, что было дома. Без кредитов на «деликатесы», чтобы кого-то впечатлить. 

Они замерли. Тетя Маня покраснела, дядя Вася уставился в тарелку. 

— Мы в городе не золотыми ложками едим, — продолжала я мягко. — Работаем, считаем копейки, как и все. И ценим то, что есть. Вот эти огурцы — с бабушкиного огорода? Нет, с рынка. Но они свежие. Тушенка — не ресторанная телятина, но сытная. Аджика — моя, прошлогодняя, с любовью сваренная. Разве гостеприимство измеряется ценой икры? 

Тетя Маня опустила глаза. Потом крякнула, взяла ложку. 

— Ну что ты, дочка... Мы не то чтобы... — забормотала она. — Просто... думали, у вас по-другому. Просто макарошки... не ждали. 

— А я не ждала вас, — мягко, но твердо парировала я. — Но рада видеть. И рада поделиться тем, что есть. Кушайте, пока не остыло. Добро пожаловать в нашу простую, городскую реальность. 

Они ели. Уже без прежнего пренебрежения, больше молча. Дядя Вася даже похвалил аджику: «Огонь, прямо язык печет!». А тетя Маня, отодвинув тарелку, вздохнула: 

— Сытненько, спасибо... Извини, племяшка, мы старые, глупые. В деревне-то сплетни... будто вы тут все на икре катаетесь, деликатесами питаетесь. 

Я улыбнулась. Дождь снова забарабанил по стеклу. Гроза прошла не только за окном. Я угостила их, как могла, от души. Они уехали, оставив баночку деревенского меда – простого, сладкого. Самого ценного деликатеса. 

В рубрике "Мнение читателей" публикуются материалы от читателей.