Сестра хотела самоутвердиться за счет моей дочери, только вместо этого опозорилась перед всеми

Моя старшая сестра Света обожает внимание. В тот раз она решила выделиться за счет моей дочки Маши. 

Маша с детства обожала петь. Не претендовала на «Голос», просто искренне любила музыку. К десяти годам у нее появился приятный, чистый голосок, и она решилась выступить на школьном концерте. Волновалась ужасно. 

Тут как тут Света. Она всегда считала себя экспертом во всем, особенно в том, чего не умела сама. Узнав о выступлении племянницы, налетела вихрем. 

— Ой, Машенька, петь собралась? — начала она сладко. — Ну что ж, тетя тебе поможет! Надо же выступить достойно, а не как последняя неумеха. 

Я насторожилась: 

— Свет, она и так волнуется. Не надо давить. 

— Да что ты! Я же поддержать хочу! — фальшиво улыбнулась сестра. — Просто у меня вкус, знаешь ли. Я тебе сразу скажу, что не так. 

И началось. Каждую репетицию Света превращала в пытку. Маша старалась изо всех сил, а сестра сидела, как королева на троне, и сыпала «добрыми» советами: 

— Фальшивишь, солнышко! Совсем слуха нет? — она качала головой с преувеличенным сожалением. — И движения какие-то деревянные… Ну кто так поет? Смотри на меня, учись! 

— Тетя Света, я стараюсь… — робко проговорила Маша, глаза ее стали мокрыми. 

— Стараться мало, милочка! Надо уметь! — Света отхлебнула чаю. — Твоя мама вон, никогда на сцену не лезла, умница, знала свое место. А ты… ну, рискнула. Но без меня — ноль! 

После этого Маша плакала, говорила, что не хочет выступать. Я уговаривала, твердила, что она талантлива, что Света просто завидует. В глубине души я понимала: сестре невыносима мысль, что кто-то, особенно ребенок ее «неудачливой» сестры, может получить аплодисменты. Ей срочно нужно было доказать всем (и себе), что она — главный авторитет. И она решила самоутвердиться, разрушив уверенность моей дочери. 

Настал день концерта. Актовый зал полон. Маша в красивом платье. Света восседала в первом ряду с видом продюсера, открывшего новую звезду. Перед выходом Маши она громко, на весь ряд, заявила: 

— Ну, посмотрим, что из этого выйдет. Я, конечно, вложила душу, но талант — не купишь. Хотя… может, зрители не заметят? 

Маша вышла на сцену. Музыка заиграла. Она открыла рот… и замолчала. Полная тишина. Она смотрела в зал испуганными глазами, искала меня. Я улыбнулась ей, молясь, чтобы она собралась. Света ехидно скривилась. 

И тут произошло чудо. Маша вдруг глубоко вдохнула, закрыла глаза на секунду… и запела. Тихо сначала, но чисто. Потом громче. Она пела свою песню о мечте – искренне, трогательно, пропуская каждое слово через сердце. Все те «деревянные» движения, которым учила Света, исчезли. Она просто пела. А потом зал взорвался аплодисментами. 

Света вскочила, багровая от злости и неожиданности. Она явно ждала провала, на котором можно было бы блеснуть своим «я же говорила!». Вместо этого триумф племянницы был полным и абсолютным. 

— Что это было?! — зашипела она на меня, когда Маша, сияющая, сбежала со сцены ко мне в объятия. — Она же все сделала не так! Я же учила ее по-другому! Совсем не слушает! 

Ее голос срывался от бессильной ярости. Люди вокруг оборачивались, улавливая истеричные нотки. Кто-то усмехнулся. 

— Она сделала все по-своему, Свет, — спокойно сказала я, обнимая дочь. — И это было прекрасно. Спасибо за… помощь. — Я специально сделала паузу. 

Света огляделась. Взгляды зрителей, только что восхищенных Машей, теперь с любопытством и осуждением устремлялись на нее. Ее попытка самоутвердиться за счет чужого (и ожидаемого ею) позора обернулась ее собственным, оглушительным провалом. Она резко развернулась и, высоко задрав подбородок, поспешила к выходу, оставив после себя шепоток. 

Маша прижалась ко мне: 

— Мам, я справилась? 

— Ты была великолепна, солнце, — прошептала я, целуя ее в макушку. — А тетя Света… ну, она сегодня просто поняла, что игра не всегда стоит свеч. Особенно когда играешь против чужого таланта.