Сестра родила ребенка и села на шею матери, а я их обеспечиваю

– Я больше так не могу, – подумала я, сидя на рабочем месте и чувствуя, как дергается глаз. Волосы лезли прямо с корней, и это было уже не просто от усталости. 

На меня накатывало раздражение, но не из-за самой работы, а из-за того, что я оказалась в этой ловушке по вине старшей сестры. Эля, так зовут мою сестру, решила родить ребенка «для себя», не имея ни стабильного дохода, ни жилья.

– А чем она думала? – шептала я себе под нос. – Живет с мамой, которая давно на пенсии. Мама изо всех сил помогает, но, конечно, денег не хватает. Я, как младшая дочь, тоже помогаю. Но деньги ведь не с неба падают! Приходится продолжать ходить на ненавистную работу.

Я уже представляла, как могла бы сказать: «Это не мои проблемы. Пусть они сами разбираются». Но я прекрасно знаю, к чему это приведет. Мама просто перестанет покупать себе лекарства, чтобы обеспечить малыша. А ей нельзя без них. 

Эле, кстати, почти сорок лет. Она дважды была замужем, но оба брака быстро развалились. Детей нет, своего угла тоже. Мужья у неё были такие, что лучше бы их вообще не было. Один – музыкант, другой – актер. Оба местные «звезды», которых знали только свои. 

– Да она всегда выбирала себе богему, – грустно сказала мама, когда мы обсуждали её жизненный путь. – Ей просто не везло, вот и всё.

– Нет, мама, она просто выбирала не тех, – возражала я. – Ей важнее было казаться частью этой богемной тусовки, чем найти нормального человека.

Эля, считая себя непризнанным художником, выбирала мужчин под стать себе – тех, кто считал искусством горы мусора, выставленные на всеобщее обозрение. 

Я не особо интересовалась её жизнью, пока она не начала влиять на мою. Сестра всегда смотрела на меня свысока, ведь я не разбираюсь в «современном искусстве». А я? Я всегда любила точные науки. У меня своя квартира, нормальная работа, я строю карьеру. 

– С этим всё нормально, – говорила я себе. – Только работа ужасная. Коллектив постоянно ругается, начальство не знает, что хочет, а я каждый день тону в задачах и нервах. 
Но что мне делать? Бросить работу я не могу – мама и сестра зависят от меня.

– Ипотека выплачена. Вроде бы, можно вздохнуть с облегчением, – думала я, сидя за рабочим столом и чувствуя, как сжимаются кулаки. – Но, несмотря на это, я по-прежнему не могу уволиться и найти что-то поспокойнее.

Я понимала, что если сменю работу, то будет два варианта: либо устроюсь на такую же нервную должность с той же зарплатой, либо пойду на менее напряжённую, но за меньшие деньги. И вот это я себе сейчас позволить точно не могу.

– Да всё из-за Эли, – говорю я вслух, хотя в комнате никого нет.

Моя старшая сестра вдруг решила, что ей срочно нужен ребенок. Раньше ни слова об этом, а тут, под сорок лет, словно прозрела. Поняла, что время уходит и скоро уже поздно будет.

– Она ведь работала учителем изо в школе, – рассказывала я маме недавно. – Ещё подрабатывала, рисовала картины на заказ. Конечно, не миллионы, но как-то сводила концы с концами, даже квартиру снимала.

– Это было до беременности, – вздохнула мама. – А потом уволилась. Говорит, что работа нервная, а ей рисковать нельзя. Мол, этот ребёнок – её последний шанс.

– Как же! – воскликнула я. – Уволилась, денег нет, и что? Переехала к тебе, мам. А на одну пенсию двоим взрослым и малышу не прожить. Ты же понимаешь это?

Мама только молча кивала, а я продолжала:

– Я тебе помогала и буду помогать, но уже нет сил. На работе ад, начальство невыносимо, задачи валятся как лавина, а от нервов у меня волосы лезут, глаз дёргается. Сплю плохо.

аже успокоительные не помогают.  

Мама заплакала: 

– Ты только не увольняйся! Кто же тогда поможет? Нам с Элей и малышом ведь нужны деньги. Подумай о ребеночке!

От её слёз меня охватила злость. Я просто взорвалась:

– Сестра уже взрослая женщина! Ей почти сорок! Она ведь для себя рожала, а не для меня и не для тебя! Она не думала, на что будет жить с ребёнком, ведь её картины не особо-то покупают, и некогда ей теперь рисовать – с малышом на руках!

Мама ничего не ответила. Я видела, как она переживает, поэтому, хоть меня и разрывало от обиды, я решила промолчать. У мамы больное сердце, ей нельзя нервничать.

Я ненавижу Элю как никогда раньше. Ну как можно быть такой дурой? 

– Не знаю, сколько ещё протяну на этой работе, но буду держаться ради мамы, – тихо проговорила я себе, словно пытаясь найти в этом хоть какое-то утешение.