Сказала свекрови, что теперь она сама будет содержать своего непутевого сына

— Он твой сын, — я поставила сумку с его вещами за порог. Собрала джинсы, носки, даже зубную щетку — все, что валялось в нашем доме. — Теперь это твоя проблема.  

Свекровь замерла, держа дверь за ручку. Ее взгляд скользнул по рваному рюкзаку, потом на меня.  

— Ты с ума сошла? Куда ему идти?  

— К тебе. Или в хостел. Или под мост. Мне все равно.  

Сергей потерял третью работу за год. «Они идиоты, не ценят», — бурчал он, развалившись на диване. Я терпела. Платила за курсы повышения квалификации, которые он бросил через неделю. Пока однажды не нашла в его куртке чек из бара — на сумму моей зарплаты за три дня.  

— Это вклад в будущее, — он тыкал пальцем в экран, где мигали ставки на футбол. — Вот выиграю — купим тебе новую плиту.  

Стеклокерамическая плита треснула, как и мое терпение.  

Свекровь знала. Конечно, знала.  

Он спал до обеда. Я вкалывала на двух работах. Вечером он просил «взаймы» на пиво с друзьями. Свекровь умилялась: «Настоящий мужик, душа компании!».  

Душа, которая за год жизни «взаймы» съела мою подушку безопасности.  

Вчера я вернулась с ночной смены: голова болит, ноги как ватные. На кухне сидел его приятель с гитарой. На столе — пятно от вина, крошки, пустые бутылки.  

— Где Сергей?  

— В магазин побежал, — ответил парень. — Карточку твою забыл, вернется…  

Я полезла в сумочку. Одной карты не было.

 
Потом выгнала его собутыльника и отправилась к свекрови. 

— Врываешься как бандит!  

— Забери его. Сегодня.  

— Он взрослый!  

— Тогда почему я его тяну?  

— Сама виновата. Разбаловала. Надо было детей рожать — он остепенился бы.  

Я рассмеялась. Так громко, что она отшатнулась.  

— Чтобы он пропивал их питание? Нет уж.  

Он вернулся под утро. Пахло перегаром.  

— Где карта? — я заблокировала вход в ванную.  

— Карта. Сейчас.  

Он выругался, швырнул кошелек. 

Я собрала его вещи за десять минут. Он орал, что я «стерва», что «без него сдохну».  

Свекровь приехала через час. Лезла в душу с вопросами, угрожала полицией.  

— Вызовешь — расскажу им о его долгах. И о том, как ты покрывала его пьяные выходки.  

Она побледнела. В ее глазах читался страх вместо презрения.  

Теперь он живет у нее. Звонил вчера — просил вернуть игровую приставку. Свекровь оставила гневное сообщение: «Ты разрушила семью!».  

Наша семья. Это когда один тянет, другой пьет, а третий приходит стирать покрывала.  

Телефон вибрирует. Незнакомый номер. Беру трубку — молчание, потом пьяное рычание: «Вернись...».  

Вешаю. Блокирую.  

Свобода оказалась тихой и спокойной. Почему я раньше не решалась?