Свекровь хочет, чтобы внучка поступала в институт, а она собралась в колледж после 9 класса

Мне всегда казалось, что свекровь воспринимает меня как временное явление. Мы с мужем поженились рано, почти сразу после института, куда он, кстати, поступил «потому что так надо». Его мать, Лидия Владимировна, преподавала математику в университете и верила, что высшее образование — единственный путь к достойной жизни. Когда родилась Аня, я поклялась себе: мой ребенок не будет заложником чужих амбиций.  

Ане шестнадцать. Она мечтает о дизайне одежды с тех пор, как в десять лет сшила платье для куклы из моих старых блузок. Школьные учителя жалуются: вместо формул она рисует эскизы на полях тетрадей. Месяц назад дочь объявила, что уходит после девятого класса в колледж на дизайнера. Я видела, как ее глаза горели, когда она показывала мне сайт колледжа: современные мастерские, стажировки, выпускники с портфолио. Она уже собрала документы.  

Сергей, мой муж, отреагировал как всегда — пожал плечами: «Пусть сама решает». Он работает начальником на заводе, куда устроился по распределению после того же института. Его жизнь — цепочка решений, принятых за него. Я не хочу этого для Ани.  

Лидия Владимировна приехала вчера без предупреждения. Я знала, о чем будет разговор: Аня случайно обмолвилась о колледже в телефонном разговоре. Свекровь вошла, даже не сняв пальто, ее голос дрожал от возмущения:  

— Ты хочешь, чтобы она стала портнихой? Колледж после девятого — это для тех, кто не тянет учебу!  

Я молча поставила чайник. Аня заперлась в комнате — мы договорились, что я буду говорить за нас обеих. Лидия Владимировна не понимала, что времена изменились. Ее аргументы были как учебник из прошлого века: престиж, диплом, стабильность. Она боялась, что внучка повторит мой путь — работу в бухгалтерии, которую я ненавижу, но терплю ради зарплаты.  

— Она не я, — сказала я, наливая чай. — У нее есть шанс выбрать то, что ей нравится, а не ждать сорока лет, чтобы понять, как все надоело.  

Свекровь смягчилась лишь, когда я напомнила, что Сергей не против. Его равнодушие ранило ее больше, чем наш с Аней бунт. Она ушла, бросив: «Вы сломаете ей жизнь».  

После ее ухода Аня вышла из комнаты, обняла меня и спросила: «Я правильно сделала?». Я вспомнила, как в ее возрасте мечтала стать художником, но мама настояла на экономическом. 

— Ты сделала выбор, — ответила я. — Это главное.  

Сергей, услышав о визите матери, лишь пробормотал: «Сама разберется». Иногда мне кажется, его безразличие — тоже форма свободы. Он не давит, не спорит, но и не поддерживает. Возможно, это лучше, чем давление.  

Аня подала документы сегодня утром. Я наблюдала, как она аккуратно складывает папку с рисунками, и поняла: даже если колледж не станет пропуском в рай, это ее путь. Лидия Владимировна будет звонить еще не раз, Сергей — молчать, а я буду стоять у плиты, слушая, как дочь напевает за стеной, готовясь к жизни, которую выбрала сама.  

Иногда достаточно просто не мешать.