Свекровь никогда в жизни не работала, а меня гонит на подработку, чтобы ее сыну было полегче

Я буквально ввалилась в прихожую. Десять часов на ногах – ныли ступни, гудели виски. Запахло жареной картошкой – слава богу, муж Саша сегодня готовит. Я сбросила туфли, мечтая только о диване и тишине. 

— О, невестка пожаловала! — Раздался знакомый голос из кухни. Свекровь, Тамара Петровна. Она жила в соседнем районе, но ее визиты стали ежедневным кошмаром. — Сашенька, дорогой, ты уж прости, что я задержалась у вас, ждала свою сношеньку. 

Я натянула улыбку. Вошла на кухню. Саша помешивал картошку, кивнул мне с теплотой и усталостью в глазах. Его смена тоже только закончилась. Свекровь сидела за столом, бодрая, с чашкой чая, будто только что проснулась. Она никогда в жизни не работала – муж, покойный свекор, обеспечивал, потом Саша помогал. 

— Здравствуйте, Тамара Петровна, — проговорила я, наливая себе воды. 

— Здравствуй, здравствуй, — протянула она, изучающе глядя на меня. — Ну что, как твой денек? Деньги принесла? Знаешь, Сашенька у меня такой работяга, прямо золото, а не сын. Пятьдесят тысяч – это серьезно! — Она горделиво подняла подбородок, будто это ее зарплата. Мои сорок тысяч всегда были для нее поводом для уколов. 

Я промолчала, села на стул, закрыв глаза на секунду. Голова раскалывалась. 

— А ты вот, — продолжила свекровь, и в голосе зазвенела знакомая нота «заботы», — сорок... Мало, доченька, мало для семьи! Сашеньке же тяжело! Надо бы тебе подрабатывать где-нибудь. Вечерами, после работы. Или в выходные. 

Я открыла глаза и посмотрела прямо на нее. 

— Тамара Петровна, я работаю по десять часов в день. Саша – тоже. Мы оба выкладываемся. Да, моя зарплата немного меньше. Но это не значит, что я работаю меньше или не ценю свой труд. 

Она фыркнула, отводя взгляд: 

— Ну, мало ли что... Сашеньке-то тяжело все тянуть! 

— Кто тянет? — Я встала, чувствуя, как адреналин прогоняет усталость. — Мы вместе тянем. И дом – это тоже работа. Стирка, уборка, готовка... Которую, кстати, я обычно делаю после этих десяти часов. Мои плечи и спина знают, сколько это стоит. — Я посмотрела на мужа. Он кивнул, его глаза говорили: «Держись, я с тобой». 

— А вы, — продолжала я, поворачиваясь обратно к свекрови, — вы всю жизнь не работали. Вы не знаете, каково это – выкладываться на работе, а потом еще и дома. Вы не знаете, каково это – считать каждую копейку, которую сама заработала. Поэтому ваши советы о том, где и как мне еще подрабатывать, чтобы Саше было "полегче", звучат... как минимум, неуместно. 

Свекровь покраснела. Она явно не ожидала атаки. 

— Как ты со мной разговариваешь! — выдохнула она, вставая. — Я же желаю вам добра! Сашеньке помочь хочу! 

— Помочь можно по-разному, — сказала я спокойно. — Например, не создавать лишний стресс. Мы с Сашей разберемся сами. И просить меня работать на износ, в то время как вы сами никогда не знали, что такое трудовой день – это не помощь. Это неуважение. 

Саша кивнул. 

— Мама, Оля права. Мы все решаем вместе. Ей и так тяжело. Ни о какой подработке речи быть не может. Хватит с нас и того, что есть. 

Свекровь молчала, глядя на нас.

— Ну что ж... Раз я здесь лишняя... Раз моя забота вам не нужна... — Она направилась к выходу, не попрощавшись. Дверь захлопнулась. 

Я вздохнула, опускаясь на стул. Саша сел рядом. 

— Прости, что она опять... Ты молодец. Абсолютно права. Никуда ты не пойдешь подрабатывать. Мы справимся. 

Да, свекровь не работала никогда. Но это не давало ей права ставить крест на моем здоровье и моем времени. Дом – это не только стены, которые нужно содержать. Это еще и пространство, которое нужно защищать. От всего, что мешает в нем жить.