Свекровь пыталась меня выгнать из собственного дома, даже «тяжелую артиллерию» подключила

Когда я купила этот дом на деньги, оставленные бабушкой, я представляла, как буду пить кофе на веранде, слушая пение птиц. Не представляла только одного — что свекровь ворвётся сюда, как ураган, с чемоданом и планом «спасти сына от неудачного брака».  

— Ты же не против, если я поживу пару недель? — сказала она в первый день, сладко улыбаясь.  

Две недели перетекли в месяц. Периодически в доме были слышны ее комментарии: «Окна плохо вымыты», «Дети слишком громкие для приличной женщины». Я пропускала мимо ушей до одного момента.  

— Саша должен вернуться в Москву, — объявила она за завтраком в субботу. Мой муж опустил глаза в тарелку. — Здесь он погряз в провинции. А ты… — её взгляд скользнул по моему халату, — явно не справляешься.  

Через день в дом явились её сестры — две копии Людмилы Петровны.  

— Ты же понимаешь, он теряет карьеру из-за твоих капризов? — начала старшая, тётя Галя, тыча в меня пальцем. — Настоящая жена поддерживает мужа, а не держит его в деревне!  

Я попыталась возражать, но их голоса слились в какофонию упрёков: «Бездетная ты, наверное, развода боишься?» (двое моих детей в этот момент гоняли в саду мяч), «Дом-то старый, скоро развалится», «Сынок наш всегда был слишком мягкий…».  

Саша молчал. Его молчание резало больнее их слов.  

В четверг свекровь привела подругу-адвоката в слишком дорогом костюме.  

— Мы здесь, чтобы обсудить варианты мирного расставания, — заявила та, раскладывая бумаги на моём дубовом столе. — При грамотном подходе вы сохраните часть имущества…  

Мое желание сохранить мир рухнуло. 

— Выйдите, — указала я на дверь. — Это мой дом. Вы все — гости. Нежеланные.  

— Ты что, угрожаешь? — свекровь засмеялась. — Документы на дом оформлены на Сашу, дорогая. Мы проверяли.  

И тут я поняла: они даже не потрудились узнать.  

Я достала папку из сейфа.   

— Вот договор купли-продажи, — шуршала страницами с печатями. — Здесь подпись мужа об отказе от прав на недвижимость. 

— Саша… — свекровь обернулась к сыну.  

— Мама, я говорил: дом её.  

Их отступление было жалким.   

Адвокат первая схватила сумку. Тётки забормотали что-то о «недопонимании». Свекровь побледнела, но ещё пыталась укусить:  

— Ты разрушаешь семью!  

— Нет, — я шагнула к ней, чувствуя, как гнев превращается в силу. — Вы пытались разрушить мою семью. В моём доме. Теперь ваша очередь уходить.  

Она хлопнула дверью, крича, что я пожалею. Но я уже жалела — что не выгнала её месяц назад.  

Саша ночевал в гостинице. Дети спрашивали: «Почему бабушка злая?». А я заваривала чай с мелиссой и смотрела на звёзды через своё окно.  

Он вернулся через неделю с розами и извинениями. Я приняла цветы. Доверия больше нет. Дом остался моим. Как и я — хозяйкой своей жизни.  

А свекровь… Говорят, ищет квартиру в Москве. Без сына.